Татьяна Михайлова - Особый отдел

Уже плохо понимая, что происходит, Денис быстро прочел последнюю строчку заклинания, запихнул исписанный листок в карман и обеими руками вцепился в ледяную серебряную рукоять ножа. «Из тлена жизнь верни внове, да помилуй в посмертной доле» – на этих словах камень дрогнул, словно попытался вырваться из земли, струи огня потекли вниз, асфальтовые обломки задымились. Денис не знал, что делать дальше, и продолжал стоять над камнем, сжимая из последних сил грозящий выпасть из ставших слишком слабыми рук нож. Но долго так продолжаться не могло, руки дрогнули от напряжения и клинок, как живой, медленно и тяжело поехал вниз. Ладони разжались сами собой, и прозрачная переливающаяся ловушка молний неотвратимо и звонко рухнула на плоский камень. Клинок распался на множество осколков, их разметало по поверхности, но они тут же исчезли под разлившимся огнем. Хорт, скуля и рыча одновременно, отступал назад, со всех сторон слышались выстрелы, кто-то кричал, а Денис как зачарованный смотрел на объятый ледяным пламенем камень. Клинок исчез в белоснежных всполохах, потом огненным цветком вспыхнула его рукоять, посыпались искры, и, очнувшись, Денис принялся лихорадочно искать в карманах вырезанную из идола навью кость. Наконец, нашарив ее, вытащил и швырнул в самый центр пламени, отскочил назад. Ничего не произошло, и Денис решил, что все пропало – он опоздал, прозевал нужный момент. Проклятая кость лежала среди огненных струй, и с ней ничего не происходило – она даже не обуглилась. «Что ты наделал, надо было сразу…» – с трудом отогнав эту мысль, Денис зачем-то снова поднес к глазам листок с заклинанием. Под напечатанными строками была еще одна, незамеченная им в темноте ранее – ее дописали от руки позже: «…роду проклятых на погибель, чтобы сгинул он, будто не был» прошептал Денис и едва успел закрыть глаза и отвернуться. Все пылающие ручейки слились в один поток, он с ревом рванулся вверх и в стороны, навья кость почернела, рассыпалась в пыль, растворилась в огне. Пламя росло, поднималось к небу, его будто схватил зубами невидимый зверь и разорвал на множество лоскутов, вверх и в стороны полетели бледные лохмотья. Хорт залаял, бросился на что-то, попытался схватить, и Денис увидел, что пес гонится за вылетевшей из огня черной тенью – то ли птицей, то ли летучей мышью. Тут на него самого вылетело подобное создание, но упало рядом, распластав в грязи обгоревшие крылья, поползло в сторону. Денис отшвырнул тварь обратно в огонь, но оттуда вылетело сразу несколько существ. Хорт кинулся на них, и птицы шарахнулись назад, пропали в пламени. Столб огня выровнялся и теперь медленно менял цвет – снежно-белый переходил в желтоватый, а из него в голубой. Денис с Хортом метались вокруг полыхающего камня, не давая спастись ни одной твари. Их становилось все больше, из пламени летели уже целые стаи обезумевших от боли существ. Хорт хватал их зубами, швырял обратно, загонял в пекло тех, кто пытался уползти. Денис вытащил пистолет, и, плохо понимая, что делает, выстрелил в нескольких тварей, и те упали, забились на земле, поползли в сторону. Он пинком отправил их в костер, и приготовился к новому нашествию, но все закончилось. Денис, тяжело дыша, смотрел на пламя, зажав в руке пистолет. Хорт стоял рядом и тоже ждал, готовый схватить любого, вырвавшегося из очистительного огня. Ничего не происходило – только ровно гудело пламя, и чуть подрагивали в нем едва видимые контуры ставшего багровым и прозрачным камня. Денис сделал шаг вперед, чтобы рассмотреть, что осталось от ножа, как земля под ногами дрогнула, качнулась, и огромный многотонный валун раскололся на несколько частей, обломки камня, как лепестки гигантского цветка разошлись в стороны. Они стремительно исчезали в нарастающем гуле и жаре, пропал последний, и тогда разрывая остатки дорожного покрытия, из-под земли ударил мощный столб огня, с ревом рванул вверх. Денис бросился назад, споткнулся, но удержался на ногах. Потом схватил Хорта за поводок и побежал на звуки выстрелов – от вырвавшегося из земных недр пламени шел нестерпимый жар. Смерть сейчас смотрела сразу со всех сторон – заложные, скрытые в темноте трещины и разломы, невиданная никогда ранее мощь огня – все могло стать последним в его жизни.

– Сюда, сюда! – орал откуда-то Чалый, и Денис рванул на голос.

– Надо бежать, – Денис еле-еле остановил рвущегося с поводка Хорта, – там… – он обернулся назад, но Чалый все прекрасно видел сам.