Георгий Полевой - Доктор Кровь

Теперь оружие, из которого была застрелена Кристина, можно было встретить только лишь у коллекционеров.

Но тем не менее в руках высокомерного и фанатичного поляка это почти что антикварное оружие выглядело вполне себе органично. Он и сам в широкополой черной шляпе и черном одеянии католического священника был удивительно похож на выходца с Сицилии. Аристократическая внешность и благородная седина только добавляли ему своеобразный колорит персонажей «Крестного отца».

Даже ударная волна термобарического взрыва чудом обошла его. И теперь он стоял недвижимо, наведя на нас свой «томми-ган». Cutts-compensator на стволе тяжелого пистолета-пулемета недвусмысленно уставился мне в лицо.

– Отпусти это исчадие, глупец!

– Она всего лишь хотела снова стать человеком.

– На ней слишком много грехов!

– Не тебе взыскивать эти грехи!

У меня на руках умирала девушка, волею злого рока превращенная в вампира. А рядом была Кира, которая прошла нестерпимые муки, чтобы снова стать человеком.

Но это ничуть не трогало фанатика-инквизитора.

Среброволосый ответил словами из Секвенции, католической молитвы:

– Deis irae, dies ilia, solvet saeclum in favilla, teste David cum Sibylla.

Quantus tremor est futurus quando judex est venturus, cuncta stricte discussurus. – День гнева, тот день, повергнет мир во прах, тому свидетель Давид с Сивиллой. О, как все вздрогнет, когда прийдет судия, который все строго рассудит.

Это уже было: мы так же стояли один перед другим, оспаривая право на жизнь Киры. И я ответил точно так же, как и тогда, словами той же католической молитвы:

– Quid sum miser tune dicturus, quern patronum rogaturus, cum vix justus sit securus? – Что тогда скажу я, несчастный, кого попрошу в защитники, когда нет справедливости?

– Ты умрешь. И девка твоя – тоже! Вы все умрете, исчадия греха!!!

Кира жалась к моему плечу, беззащитная и решительная, в руке массивный штурмовой пистолет «Хеклер-Кох» USP. С серебряными пулями, конечно. Она прекрасно понимала, впрочем, как и я сам, что длинная очередь в полсотни тяжелых пуль из «томми-гана» перепилит нас обоих пополам. Без вариантов.

– Нет!!! Не смей называть ее так, фанатичная мразь! – в моих венах клокотало холодное бешенство. «Гепард», этот страшный хищник 45-го калибра, был нацелен на врага. Сорок моих серебряных пуль против пятидесяти его. – Пусть я подохну, и даже погибнет Кира, но все равно – тебя на тот свет тоже захвачу, сука!

– Ну, что ж, нет так нет… – тяжелый «томми-ган» жалобно лязгнул об асфальт у ног своего хозяина. Словно обиженный пес, которому незаслуженно досталось от хозяина. – Надеюсь, ты не будешь стрелять в безоружного человека ?

Среброволосый шагнул ближе из тени деревьев, утратив, казалось бы, всякий интерес к кровавому противостоянию. Все такой же расслабленный, он вынул серебристо блеснувший портсигар и щелкнул колесиком бензиновой, допотопной зажигалки. Чуть повернувшись к нам боком, он выпустил клуб табачного дыма изо рта.

Эта ситуация все больше напоминала какой-то кровавый гротеск, как на полотнах Иеронима Босха. Протопресвитер Станислав Елецких был таким же кровавым маньяком, как и Черный Носферату! Они не были противоположностями, а всего лишь разными гранями зла. Сначала покрошить в кровавую кашу стольких людей, а потом вот так спокойно стоять и курить…

– Че-ло-века ? – у меня в горле пересохло, когда я воспроизвел эту презрительную и леденящую душу интонацию проклятого племени полночных охотников. Бездна, заглянувшая в меня, казалось, сейчас пожрет душу полностью, без остатка. И только биение испуганного сердечка Киры держало разум на грани действительности. Какой бы кошмарной она ни была.

– Надеюсь, ты не будешь стрелять в безоружного человека ? – повторил фанатичный инквизитор, аккуратно пуская колечко дыма.

– Я делал вещи и похуже.

Вспышка выстрела сверкнула разящей молнией: в кого попадет – в меня или в Киру? Но я моментально выполнил подсечку, навалившись на девушку. Пули из «Кольта» свистнули над нашими головами.

И тут же ожил крупнокалиберный «Гепард» в моей вытянутой руке. Я стрелял, как обычно, с левой руки, и пистолет-пулемет повело вправо – огненная очередь раскаленного серебра с серебряной же амальгамой в экспансивных пулях выбила каменную крошку из стен. Протопресвитер «охотников» дернулся в сторону, пытаясь избежать смертоносной огненной плети. Двигался он отлично: легко, с той сноровкой, которая говорила об изрядном боевом опыте. Но он был правшой – и это стоило жизни полубезумному инквизитору современности, протопресвитеру Станиславу Елецких.