Георгий Полевой - Доктор Кровь

Черный Носферату зарычал, обнажив белоснежные клыки.

– Ну, давай, иди сюда! – я стоял перед ним в стойке Вин-Чун. Вес тела перенесен на полусогнутую заднюю ногу, передняя выставлена вперед. Руки перекрывают центральную линию.

– Че-ло-век … – осклабился Черный Носферату. – На что ты рассчитываешь? Победить меня? Лучше не дергайся, а то мясо будет невкусным из-за молочной кислоты от работы мышц…

Посоветовал, блин! Гурман херов!!!

– Ничего, я у тебя в глотке застряну, тварь!

Высший вампир ринулся на меня. Что оставалось? Только принять свой последний бой.

Высший вампир махнул своей гипертрофированной лапой с острыми, как бритва, когтями, намереваясь одним ударом снести мне голову. За долю секунды до удара я отклонился и отвел удар «мягким» блоком-шлепком. По-китайски он называется «пак-сао». У самого лица клацнули клыки чудовища.

И тут я ударил – дедовым ножом, сделанным из поломанной казацкой шашки, с Георгиевским крестом на оголовке золоченой рукояти. Посеребренная булатная сталь с гравировкой на старославянском « Живый в помощи Вышнего… » поразила Черного Носферату в горло.

– « Живый в помощи Вышнего, в крове Бога Небесного водвориться. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под крыле Его надеешися, оружием обыдет тя истина Его. Не убоишься от страха нощного, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия, от сраща, и беса полуденного. Падет от страны твоея тысяща, и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смтриши, и воздеяние грешников узриши. Яко Ты Господи, упование мое, Вышнего положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохронити тя во всех путях твоих. На руках возьмут тя, да некогда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступивши, и поправши льва и змия. Яко на Мя уповай, и избавлю и, покрыю, и яко познаеши имя мое. Воззовет ко мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изыму его и прославлю его: долготою дней исполню его, и явлю ему спасение мое. От твоего креста, и сохрани мя от всякаго зла. Сохрани мя, Господи, силою честнаго и животворящаго твоего креста, и сохрани мя от всякаго зла », – я шептал эту молитву, видя, как смертоносное исчадие полночи захлебывается собственной черной кровью.

Высшего вампира били судороги, он извивался, скалился разверстой пастью, но уже ничего не мог сделать. Второй удар я нанес снизу вверх – прямо в сердце твари! И еще раз – в печень!

Во имя Отца! И Сына! И Святого Духа!

Изыди, кровосос проклятый!!!

Освященный булат и молитва совершили то, перед чем оказались бессильны даже сверхмощные серебряные пули. Тварь издыхала медленно, отчаянно цепляясь за свою нечеловеческую жизнь кривыми гипертрофированными когтями. Черная кровь толчками выплескивалась из рассеченной глотки Черного Носферату, а страшная пасть впустую клацала клыками. Его движения напоминали «пляску смерти» вытащенной из воды акулы. Это была агония.

Я подобрал отброшенный «Дезерт Игл», на стволе была глубокая царапина, но оружие функционировало нормально. Проверив обойму, я выразительно лязгнул затвором. Оглядел немногочисленную свиту Верховного вампира. И впервые увидел страх в глазах упырей. Сегодня они увидели, как Че-ло-век одолел в открытом бою демона крови!

– Если кто-нибудь из вас, мрази кровососущие, тронет Киру или кого-нибудь из моих друзей – убью!

Упыри молча расступились, пропуская меня. Ужас жег их нечеловеческие сердца. Я был почти уверен, что больше они к нам не сунутся. Только страх смерти для вампиров был сильнее жажды крови. Бессмертному умирать особенно страшно…

Ветер трепал волосы, но даже он не мог разогнать густой запах крови и пороховой гари, въевшийся в одежду. За кормой лодки оставался сумрачной темной громадой «чумной форт». Там грудой скверной, гниющей плоти остался лежать самый страшный ночной кошмар.

Над Финским заливом медленно поднималось солнце.

Григорий Панченко и остальные ждали меня на квартире.

Кристина сидела в кресле в прихожей. Возле нее на журнальном столике лежал массивный «Хеклер-Кох» UMP. Увидев меня, вампирша вскинулась и навела на меня пистолет 45-го калибра. В стволе у него было серебро.

– Эй, подруга, это не для меня! – я осторожно, пальцем, отклонил ствол пистолета.