– То есть собака – это не собака?
– Может, и не собака, – вздохнула я. – А например, собачья шерсть. Или коготь. А может, все-таки собака. Или какая-нибудь травка, которая у шаманов записывается знаком собаки.
– И ты, разумеется, не знаешь шаманских обозначений, – Лэй не спрашивал, он утверждал.
– Теперь понимаешь, что переводить свиток бесполезно?
– Нет, ты уж переведи на всеобщий, а я потом подумаю…
Я вздохнула: придется. Сама виновата, нечего было еще в Юмерионе давать опрометчивые обещания. Правда, сроков мы не оговаривали… Решив немного схитрить и переводить в день по паре строчек, а остальное время посвятить тренировкам, я кивнула.
Не тут-то было: Лэй взялся за меня всерьез. С самого утра мальчишка являлся в мою каюту и залегал в соседний гамак с эльфийской книжкой, каждые полчаса сахарным голосом напоминая, что необходимо работать. Если я долго не приступала к переводу, ушастик начинал устраивать неприятные сюрпризы. Он создавал из ниоткуда надоедливую мошку, которая больно кусалась, потом истаивала в воздухе. Заставлял мой гамак покрываться веселыми голубыми цветочками, важно объясняя, что койка сделана изо льна, стало быть, ничего удивительного в этом явлении нет. Никакие тычки и пинки не помогали. Я вышвыривала хулигана из каюты, но эльф выжидал некоторое время, а когда я успокаивалась, возвращался и снова нудел противным голосом: «пора трудиться…»
Однажды ночью из-за сильной качки у меня случилось обострение морской болезни. Всю ночь я промучилась тошнотой, уснула уже под утро и не услышала, как ушастый злодей пробрался в каюту. Лэй попытался было растолкать меня. Отмахнувшись так, что мальчишка вышиб спиной дверь и улетел в коридор, я снова погрузилась в сон.
Очнулась уже к полудню. Пробуждение было не из приятных. Почему-то чесался подбородок. Я коснулась лица рукой, от ужаса подпрыгнула и чуть не вывалилась из гамака. Ладонь ощутила жесткие густые волосы. Скосив глаза, я увидела, что на грудь спускается роскошная черная борода.
– На этот раз ты перестарался, – прорычала я, хватая мальчишку за шиворот.
– Мара, Мара, успокойся! – торопливо выкрикнул ушан. – Если ты меня убьешь, некому будет снять заклинание! Так и останешься бородатой…
– Не убью, только покалечу, – мстительно пообещала я. – Руки не трону, голову тоже. Сплетешь что-нибудь…
Не успела я разделаться со злокозненным Лэем, как почувствовала, что зуд прекратился: борода исчезла, будто ее не было!
– Опять со стабилизацией напутал, – огорчился мальчишка. – Ну ничего, в другой раз…
Я разозлилась еще сильнее:
– Значит, ты умеешь выращивать волосы! Какого морта я тогда до сих пор лысая?
– Ты не лысая! – протестовал ушастик, болтаясь в моей руке. – Ты уже коротко стриженная!
Действительно, со времени ограбления ростовщика в Гемме, когда мне для маскировки пришлось обрить голову, волосы отросли и уже прикрывали уши. Но все равно я чувствовала себя лысой. Это не женское тщеславие, орочьему воину волосы важнее, чем девушке на выданье: они символизируют силу и являются чем-то вроде амулета. Мы верим, что длинные волосы защищают от дурного глаза. А теперь вот оказалось, что я все это время страдала напрасно: Лэй мог одним заклинанием вернуть мне утраченное!
– Я только что научился этим чарам! – пищал мальчишка, пытаясь достать ногами до палубы. – Вернее, и не научился еще. Это ж магия жизни, зеленая! Тонкая материя, понимать надо…
Я разжала пальцы, Лэй грохнулся на палубу.
– Значит, учись быстрее. Вырастишь мне нормальные волосы.
Ушастик попытался было возразить:
– Зачем такая грива на островах? Там жарко, мыться негде. В твою прическу набьются мухи, а еще будешь ею цепляться за ветки…
– Отлично, убедил. Тогда обреем налысо и тебя, – я многозначительно покрутила охотничьим ножом в опасной близости от головы Лэя.
– Ладно уж, выращу, – он тут же пошел на попятную. – Но только когда переведешь весь свиток.
Ни угрозы, ни просьбы на моего ушастого друга не подействовали. Пришлось соглашаться на сделку. Теперь все дни мы проводили, валяясь в гамаках. Лэй тихо бубнил заклинания, а я переводила мортовы письмена, тихо зверея от красной травы, птиц с синими руками и детей ростом с сосну, которых предлагалось утопить в ручье. Я ничего не понимала в этом бреде, но старательно записывала его. К безумным фразам прилагались еще и странные картинки. Рассмотрев их, эльф сказал, что это схемы, которые положено рисовать на земле при шаманских ритуалах.
Читать дальше