Дмитрий Манасыпов - Охотник за головами

– Нет его нигде. Все облазил, если уж он был у этой бабы, то, думаю, находился бы здесь. Пойдем, Освальд, отсюда. Мне кажется, надо здесь хорошенько все подогреть, а?

Из входа в пещеру, закручиваясь винтом, валил густой черный дым. Хорса пошаркал подошвой сапога по камню. Скрежетнуло густо налипшим к ней битым стеклом. Немудрено, совсем немудрено. Уходя из катакомб, они собрали и расколотили все емкости, предварительно расплескав повсюду содержимое.

Полыхнуло сразу, занялось жарким, гудящим пламенем, от которого пришлось уходить чуть ли не бегом, направляясь к выходу, Хорса заботливо закинул пару стекляшек с особо вонючим содержимым в сторону сфер, где спали еще не «вылупившиеся» твари. Следом, крутясь и разбрызгивая трещавшие капли полыхающей смолы, полетел факел. Видимо, в пещерах проходили природные дымоходы, вырубленные временем в каменной крепи. Иначе как можно объяснить, что практически сразу стало вытягивать, как при хорошей тяге. Троица еле успела выбежать, когда в оставленном за спиной подземелье завертелся огненный смерч. Дойдя то того места, откуда начинался спуск, ведущий к дороге, они остановились. Тяжело дышали, сплевывая горечью, набившейся в ноздри и глотку от гари. Жак повернулся в сторону дымящего проема в холме, скривился:

– Конец легенде… вот только как же быть с тем волком, который вывел нас сюда?

– А это уже совсем другая легенда, музыкант. Сейчас надо не о ней думать, а о тебе, о твоей легенде. Кто же ты такой, господин Поющий Май? – Освальд посмотрел на Жака и улыбнулся. – Ты хорошо поешь, хорошо стреляешь из лука, не боишься опасности. И вообще много в тебе всего интересного. Кто ты?

Хрустнула ветка. Они оглянулись. Цепочкой, один за другим, выходили на поляну большие волки. Пусть и меньшие по размерам, чем тот черный, но зато их было много. Хорса оценивающе посмотрел в колчан, в котором стрел заметно поубавилось. Освальд достал из ножен убранное было оружие, Жак последовал его примеру.

Десяток хищников выбрался из оврага, когда на поляну, раздвигая широкой грудью кусты, вышел черный знакомец тройки охотников. А на его мощной спине, свесив ноги в расшитых сапожках и не держась за густую шерсть, лежала совсем молодая девушка. Куртка с белой опушкой, узкие кожаные штанишки, на голове, перехватывая непокорные черные волосы, – небольшой серебристый обруч с блестящим камнем посередине. Из-под соболиных, вразлет бровей на троих глядели густо-васильковые глаза.

– Вот тебе и конец легенде, – Хорса стоял столбом, глядя на нее, – но какая красота…

Волчья красавица лениво потянулась, толчком сафьянового сапожка направив своего «коня» к застывшей троице. Серые тени, стлавшиеся над землей по сторонам от нее, напряглись. Девушка сдунула с глаз непокорную черную прядь и неожиданно подмигнула Жаку. Серые, следившие за ней, расслабились, шерсть на загривках улеглась. Сбились в кучу, лениво зевая и показывая алые пасти с белыми клыками, улеглись у ног ее лохматого «скакуна».

– А вы молодцы. – Васильковые глаза обвели стоящих перед ней людей взглядом, задержавшись на Освальде. – Доказали, что можете и сами решать проблемы. Не прибегая к нашей помощи. Очень, знаете ли, интересно, когда про тебя забывают, а потом начинают небылицы всякие выдумывать. Я запомню вас, люди. Можете сказать в этих своих Оврагах, что теперь никто не тронет путешествующих по дороге. Да… и пусть все уберут из этой дыры, когда прогорит. Не то сама приеду в гости со своими щенками. Идите.

Они пошли. Волки не двигались. Освальд шел последним.

– Эй, охотник! – Освальд повернулся к Волчьей Сестре. – Ты ведь понял, что он – девушка? – спросила черноволосая красавица.

– Да.

– Давно?

– Нет. Я ж ее, спасая, хватал руками… Так уж вышло, и не один раз. Когда мы не нашли венец, и она не расстроилась, хотя так горячо рассказывала про него, стал подозревать еще больше. А убедился только сейчас, когда ты посмотрела на меня, а он, она , чуть тебя не убила взглядом. До этого все же сомневался.

В глазах ярко сверкнуло. Освальд пошатнулся, но не упал. Он стоял на месте, врастая в землю, и одновременно летел, видя то, что не мог видеть.

Огонь, блеск стали, кровь, текущая по гранитным ступеням, лениво и нехотя. Разваливающиеся каменные стены, узкие башни по краям, пеплом разлетающиеся полотна знамен. Хриплые крики над металлической спиной многоголовой змеи пехоты, втягивающейся в осажденную крепость. Тонкая фигура на сивом жеребце, летящая вперед, вопль, торжествующий и победный. И огонь, жадно пожирающий дерево, кожу, мышцы… Боль, холод и чернота.