Дмитрий Манасыпов - Охотник за головами

Потому и была драка, были крики и хрипы, хруст ломаемых костей и звон выбиваемого им голыми руками оружия. Таким немудреным образом про него узнали, и через пару дней поступил заказ: местные торговцы тканями просили защитить их от приезжей банды, задумавшей обосноваться здесь всерьез и надолго. Тем же вечером Освальд отправился на переговоры, намереваясь дать парням время одуматься и не тратить силы понапрасну. Его предупредили о том, что ребята весьма отмороженные и по самое колено деревянные, но Освальд все же решил попробовать. В себе сомневаться не приходилось. В лесу у Оврагов было страшнее и намного серьезнее. Он ошибся.

В себя Освальд, охотник за людьми, человек стали и смерти, пришел лишь через два дня. Спустя неделю, сжав зубы, смог в первый раз и самостоятельно встать на ноги. Купцы дотащили его на разложенных плащах до гостиницы, оставив на брусчатой мостовой переулка пятнадцать остывающих тел. Не то чтобы Освальд переоценил свои силы, просто подготовились беспредельщики основательно и рубаками оказались не в пример лучше, чем последние из тех, с которыми он имел дело.

Еще через несколько дней, уже нормально передвигаясь с помощью костыля, краем уха подслушал последние новости. О прибытии в Вилленген посольства объединенных Бретоньера и Лиможана. Из потока слов о великолепии послов и их свиты, об открывающихся возможностях для торговли и о военной помощи, для которой в Вилленген должен был в ближайшее время войти тяжелый пехотный корпус с приданными кавалерийскими сотнями, он выудил самое главное.

Посольство было отправлено королем объединенных территорий – Жилем де Реном. В груди неожиданно гулко застучало, перед глазами возникли крепостные стены с узкими башнями. Почему казалось, что именно такие были в замке де Брие, неожиданно тонкие, с каменным кружевом, кажущиеся невесомыми? Мир вокруг не рухнул, но на пару минут дыхание перехватило, и голова отказывалась работать.

…На городской площади, между большим собором и ратушей, находился серый каменный столб с навесом. Четырехугольный, бросающийся в глаза и украшенный поверху плохо сохранившимся, но зато постоянно подкрашиваемым городским гербом. На его шершавых и ноздреватых от времени боках постоянно вывешивались куски вощеной кожи, покрытые тщательно выписанными строками и всякого рода картинками. Зеленовато-черные краски, не боящиеся воды, варились на заказ в одной-единственной аптекарской лавке и стоили немало. Все объявления писались в канцелярии бургомистра, и, соответственно, драли за них немилосердно. Специальная мзда называлась маркингом, ведь меньше марки никому платить не доводилось. Зимой и летом, утром и вечером куски выделанной кожи доносили жадному до новостей населению официальные сплетни и слухи. Все распоряжения городского совета, сводки о переменах цен на основные товары, объявления о развлечениях, списки разыскиваемых преступников и все прочее, что возникало в большом и многолюдном городе. Хорошее и правильное изобретение, уже перенимаемое в прочих Вольных городах.

Тут же, у столба, находились безотлучно трое городских стражников, следящих за порядком и за самим столбом, на котором местное хулиганье любило выписывать непристойности, вгонявшие бургомистра в малиновую краску. Стражники стояли под навесом, скучая, позевывая от безделья и почесываясь от одолевающих вшей. Ладно, что хоть навес, под которым можно было укрыться от проливного дождя, зарядившего с утра, постоянно латали. Служба была не самой легкой, спать-то не завалишься, но и не такой уж сложной. Это не на городской стене торчать, прохаживаясь взад-вперед, хоть в зной, хоть в град вперемежку со снегом. А здесь… синекура, одним словом. Стой себе, приглядывая за спокойными горожанами, мелкими нахальными карманниками или очень уж не часто попадающимися буйными гуляками. Сейчас так тем более, с неба лило словно из дырявого корыта. Изредка мимо проходил редкий прохожий, с легкой жалостью поглядывая на тройку с алебардами. Правильно, кому бы хотелось торчать на улице по такой погоде? То-то, что никому.

От непогоды, равно как и от безделья, стражники сообразили на троих и сейчас украдкой потягивали, оглядываясь вокруг, опасаясь проверки. Поэтому, увидев в конце площади хромающего парня с костылем, никто из них не удостоил его лишним взглядом, после того как поняли, что он им и столбу вреда-то точно не причинит. А тот доковылял до столба, постоял, читая, да и пошел назад, куда-то там восвояси.