Юлия Рыженкова - Халт

Проснулся бодрым и полным сил, только сильно затекли ноги. За окном вовсю шпарило солнце, и Халт не сразу вспомнил, где оказался. Огляделся. Судя по размерам окружающих вещей, квартира была явно гномья, а ноги затекли потому, что спал на гномьей кровати – раза в полтора меньше человеческой. Тем не менее чувствовал он себя прекрасно.

Насколько он знал, маленький народ не очень-то зовет в гости людей, поэтому сейчас с любопытством рассматривал низкую и крепкую мебель, белые кружевные салфетки на комоде и тумбочке и портреты предков на стене. Их было два: воин и горный мастер. Воин стоял, облокотившись на огромный топор. Тело закрывал доспех, но на руки – мощные, в буграх мышц – видно, никакая рубаха не налезла. На голове воина – железный шлем с рогами, черные усы заплетены в две косы, борода чуть развевается. Художник прекрасно передал взгляд исподлобья, от которого по спине пробегал холодок. Встретиться с этим гномом в бою совсем не хотелось: он был грозным воином. Впрочем, почему «был»? Может быть, это отец или дед спасенного гнома, тогда он вполне может сидеть сейчас на кухне и пить пиво.

Он невольно сравнил его с собственным отцом. Больше всего их роднили не мышцы и доспехи, а этот безжалостный и холодный взгляд. Ни разу Халту не удалось получить тепла и сочувствия, наоборот, отец считал, что настоящему воину это не нужно, его это унижает. Жаль, что Халт не настоящий воин, и какое счастье, что в его жизни была Ята, учительница магии, – единственная, кто воспринимал его как ребенка и кто не считал нежность чем-то постыдным.

Второй гном на портрете выглядел менее грозно, но столь же сурово. Он держал на плече молот, словно только что вылез из забоя. Никаких доспехов, только рабочая одежда; но тугие переплетенные мышцы отчетливо виднелись даже под ней. Оценив габариты молота, Халт решил, что поднимет его с трудом и самое большее, что сможет сделать дальше, – уронить. И хорошо, если не на ногу.

Халт отвел взгляд от портретов и принялся рассматривать комнату в надежде понять по ее обстановке, чего ждать от хозяина, но это оказалось типовое городское жилье, где мог жить кто угодно.

Открыв дверь, сразу наткнулся на хозяйку. Она сидела в маленьком синем креслице и вышивала. Выяснилось, что ее зовут Томила Гримсон и она не жена спасенному, как было подумал Халт, а сестра. Сам же спасенный холост, зовут его Торион Гримсон, и он скоро должен вернуться со смены – Тори шахтер, как большинство гномов в этом городке. Халту было приятно узнать, что он вылечил этого Тори настолько, что тот даже в шахту полез, хотя, как оказалось, прошли уже сутки. Изображенные на портретах оказались прадедом по материнской линии и дедом по отцовской. Воин-прадед недавно, всего лет сто как, умер, а вот дед и отец Тори живы-здоровы и сейчас вместе с внуком трудятся в шахте.

Томила первым делом выставила перед Халтом кушанья, не желая слушать робкие уверения, что он не голоден. Первую ложку он попробовал с превеликим страхом: наслушался о кулинарных пристрастиях гномов и о том, что их пища всем, кроме них, кажется несусветной гадостью. Однако борщ и правда оказался очень вкусным. Хозяйка объяснила, что приготовила обед специально для него по людским рецептам. Ее семья ест другую пищу и такую еду не жалует, а ей очень нравится готовить новенькое, она и эльфийские блюда умеет, и гоблинские, и даже у троллей узнала несколько интересных рецептов. Кого только не встретишь на базаре! Но она все же несказанно рада, что в гостях у нее человек, а не гоблин, и для гоблина так готовить разносолы она бы точно не стала.

За болтовней с гномихой прошел час; часы как раз пробили пять, когда в дверь ввалился Тори. На нем лица не было, одни большие встревоженные синие глаза, грозно смотревшие из-под косматых бровей. Кивнув обоим, он с порога бросил сестре:

– Стража ищет, кто грохнул патруль. Когда придут сюда с допросом, скажешь, что мы вчера днем были дома. А тебе, – он посмотрел на Халта, – лучше уйти к себе и не появляться до поры. Тебя вряд ли кто будет подозревать, а вот если узнают, что был у меня в гостях, – не отстанут.

Халту очень хотелось спросить, чем таким славен Тори Гримсон, что знакомство с ним может стоить репутации, но счел момент неподходящим.

– Мне бы только узнать дорогу домой.

– Тут недалеко, как выйдешь – направо и на перекрестке еще раз направо. Иди, а когда все успокоится, я тебя навещу.

Следующие дни не принесли ничего нового. Сын Глойфрида безрезультатно пытался выяснить, что творится в городе, но Антракас не хотел раскрывать свои тайны. По вечерам Халт изнывал от безделья, выходя на улицу лишь для того, чтобы воспользоваться дощатым нужником. В один из таких вечеров в дверях появился Тори.