Александр Прозоров: Воин мрака

Однажды, выглянув на рассвете из своего низкого уютного шалаша, Олег увидел, как с угрюмого низкого неба густо валят крупные снежные хлопья. В этот день, совершая привычный обход, он снял лесные ловушки и выкинул на берег верши, а вечером запек в костре на ужин не пару карасей, а сразу десяток. И на рассвете, взнуздав отдохнувших лошадей, что все это время щипали вдоль берега густую, пусть и промороженную, осоку, поднялся в седло.

Под тяжестью трех выехавших лошадей лед на реке неуверенно затрещал. Однако ведуна это ничуть не обеспокоило. Он знал, что толщина ледяного панциря везде тут никак не меньше трех пальцев, и скакунов такой щит должен держать надежно. Теперь все – до первых весенних оттепелей за дорогу можно не опасаться. Олег вытянул из кармана вороново перо, положил на ладонь.

– Надеюсь, ты не по азимутам работаешь, – шепнул он, – путь удобный выбирать умеешь.

Середин дунул на перо. Оно взвилось ввысь, закружилось, словно в неуверенности, просело перед мордой его скакуна и стремительно порхнуло вверх по реке. Старый Карнаух был мудрым чародеем. Даже перо из его крыла знало, что прямой путь – далеко не самый близкий. Ломиться через буреломы не заставило.

Снег падал и падал, превращая всадника и двух его заводных лошадей в живые сугробы, но ведун упрямо продолжал свой путь – час за часом, размеренным шагом, никуда особо не торопясь, но и времени понапрасну не теряя. Он даже поел, не спешиваясь, прямо в седле, благо два запеченных ввечеру карася были с собой, спрятаны за пазухой.

Перо тоже не знало усталости, успешно петляя между снежинками, летело и летело вперед, минуя одни протоки и сворачивая в другие, иногда очень широкие, а иногда и совсем неказистые. И каждый такой отворот приводил ведуна на все более узкие ручейки. Уже в сумерках самый тощий из них в конце концов растворился среди густого высокого рогоза, означавшего, что путник попал в болото.

Летом здесь, конечно, было бы тяжело: влажность, навки, грязь, тина, криксы и комары, лихоманка и болотники. Но зимой вся эта нежить спала вместе с кровососами, а потому Олег спешился без колебаний – толстые стебли рогоза были для лошадей хорошей пищей. Перо, словно соглашаясь, сделало круг и опустилось в подставленную ладонь.

Новым днем Олег тронулся в путь только после полудня, позволив скакунам досыта набить брюхо. Вслед за пером путник пробрался через болото и вошел под густой ельник, уходящий круто вверх по склону холма. Ведуну даже пришлось спешиться, ведя лошадей в поводу, и медленно пробираться, огибая толстенные стволы рухнувших то ли от старости и ветхости, то ли от давней бури деревьев. Помучиться пришлось немало, убив на путь в полверсты не меньше трех часов, но дальше природа смилостивилась над гостем. Земля стала ровной, а лес – редким и малорослым. Скорее всего, под снежным одеялом лежало каменистое основание с тонким слоем почвы, разрастись на котором ни ели, ни сосны не могли: корням было не за что цепляться, а влага не задерживалась.

К сумеркам перо привело путника в ложбину с ивняком и осокой, а следующим вечером, миновав еще один редколесый перевал, ведун оказался на берегу очередного болота. Здесь он остановился на два дня, давая лошадям возможность отдохнуть и подкрепиться, а дальше – вслед за пером выехал на узкий ручеек, который влился в чуть более полноводный, а тот – во вполне приличную протоку. Это означало, что ведун, скорее всего, уже попал в верховья Печоры. Теперь, куда перо ни поверни – ломать ноги на камнях и перевалах более не придется. Путь по рекам будет ровный и спокойный.

Два дня Олег двигался вниз по протокам, которые становились все шире и шире. На третий, когда путник выбрался на довольно широкую, саженей в сто, реку, перо неожиданно повернуло вправо, круто на юг, снова заманивая путника в верховья, но уже по другую сторону водораздела.

Между тем снег все валил и валил, набравшись на льду выше чем по колено. Лошади двигались уже с изрядным трудом, а снегопад и не думал прекращаться. Выручали заросли рогоза, что часто попадались на излучинах или в местах впадения ручьев – высокие стебли не нужно было отрывать из снега, а потому несчастные скакуны набивали брюхо без особого труда. В таких местах ведун и старался остановиться на ночлег, порою переходящий в длинную дневку. Дорога становилась трудной, и если не давать лошадям отдыха – они могли запросто пасть.

Ведун понимал – если снегопад не прекратится, кони вскоре все едино завязнут в сугробах, не в силах пробить себе тропу. Несколько раз он даже пытался разогнать тучи наговорами. Увы, здешняя природа не желала подчиняться его шепоту. А для серьезной ворожбы у Олега не имелось с собой нужных свечей и трав. Как-то не пришло в голову запастись. С одной стороны – менять в пути погоду он не собирался, с другой – вьюнков и мать-и-мачехи завсегда несложно собрать прямо возле тропы…