Владимир Свержин - Ловчий в волчьей шкуре

Дверь в подвал была приоткрыта. Дойдя до винного погреба, Алина замедлила шаг и огляделась. Чем бы ни занимался сейчас Констан де Монсени, он находился по ту сторону каменной стены, и добраться до него не представлялось возможным. Алина обнаружила и попробовала нажать рычаг, открывающий потайную дверь, – не тут-то было. Должно быть, с противоположной стороны та была закрыта на засов.

«Ну ладно же», – прошипела гуральская принцесса с такой интонацией, что Беллуча начала просительно мяукать, призывая ее высочество повторить еще раз, чтобы получше запомнить интонацию. Гуральской красавице было не до того, и она в первый миг отмахнулась от не в меру ласковой подружки, но, задумавшись на миг, сменила гнев на милость.

– Надеюсь, кошачьи вопли там слышно, – погладив любимицу графини, прошептала она. – Давай попробуем! Прошу тебя, ори погромче.

Конечно, Беллуча обиделась на то, что ее нежные рулады пренебрежительно названы воплями и ором, но ради славного котабальеро была готова даже на такой подвиг самоотречения. Она стала петь изысканную песнь страсти, от которой даже у людей слезы льются, как из ведра, особенно по ночам, особенно из окон. Потайная дверь, отделявшая винный погреб от лаборатории некроманта, и впрямь обладала довольно слабой, как здесь говорят, звукоизоляцией. Пару раз из-за деревянной перегородки, замаскированной под кладку из грубого камня, слышалось сдавленное рычание и крик: «Заткнись, сволочь!», но укрепление держалось.

Однако же никакие оттяжки и уловки не могли свернуть Алину с выбранного пути. Пожалуй, легче сманить желудем взбешенного кабана, мчащегося на жертву. Через некоторое время деятельной осады граф взревел раненым медведем, яростно заорал: «Проклятые кошки! Ненавижу!» – и бросился к двери. Та распахнулась, наполняя темный погреб мерцающим светом множества свечей, горящих в шандалах.

– А ну-ка, иди сюда! – Де Монсени нагнулся и принялся судорожно ловить выворачивающуюся Беллучу. – Сейчас задушу тебя! – он схватил истошно вопящую белую кошку и уж совсем вознамерился зашвырнуть ее в лабораторию, но выпрямиться не успел. Алина выскользнула из-за ближайшей винной бочки и с силой обрушила «Молот ведьм» на затылок его сиятельства. Тот выпустил пушистую любимицу жены и без сознания рухнул лицом в пол.

Со стороны лестницы послышалось тяжелое дыхание.

– Господи, это вы здесь?! А я думаю, отчего это кошка орет? – Фра Анжело с бронзовым напрестольным крестом в руке поспешно спускался в хранилище драгоценных вин. – Я по всему замку вас ищу, – не останавливался святой отец. – Караульный сказал, вы ушли в библиотеку, там вас нет. А я решил – мы должны остановить мессира Констана именем Христа! – он приблизился. – Господи! Что это?! – Глаза фра Анжело расширились.

– «Молот ведьм», – небрежно бросила Алина. – Очень ценное издание. Как видите, на колдунов действует безотказно.

– Вы что же, убили его?

– Пока нет. Если все наши живы, у него есть шанс на правосудие. – Гуральская принцесса задумчиво поглядела на капеллана. – Там у входа я видела пустую бочку. Катите-ка ее сюда. Если, не дай бог, с ними что-то случилось – я его там и засолю. Так что до возвращения охоты пусть отдохнет в ней.

Ну вот, мои дорогие читатели, осталось совсем уже немного. Его высочество герцог Филиберт остался жив, его род избавился от нависшей демонической угрозы и правил еще долго, со временем превратившись в Королевский Дом объединенной Италии. По сути, здесь можно и оборвать повествование, усадить всех участников, а хорошо бы и моих добрых читателей, за пиршественный стол, дабы восславить Господа милосердного и воздать должное героям. Но, с вашего позволения, я осмелюсь еще немного привлечь ваше благосклонное внимание к моим письменам, хотя бы потому, что события, к которым я имел непосредственное отношение, еще не закончились.

Едва развеялось заклятие, вызвавшее меня из волчьего мира в здешний, я, к ужасу охотников, вновь превратился в человека. И не просто в человека, а в прославленного ловчего замка Монсени. Вероятно, не писать бы мне этих строк, ибо среди вельмож, склонившихся надо мной, я с ужасом узнал лицо фра Кристобаля из Сент-Оноре, неподкупного борца с ересями, искоренителя колдовства и демонических козней, нашего савойского отца-инквизитора. Гореть бы мне на костре, когда бы на помощь не пришел Алекс, сопровождавший его высочество, доброго нашего герцога Филиберта.

– Э-э-э! – взвился он, увидев, как слуги отца-инквизитора собираются вязать очередную жертву. – Это вот вам сейчас кто разрешил?