Александр Кучаев - За мертвой чертой

– Да вот решили прогуляться, – негромко ответил испанец. – Вы ведь не будете возражать?

Дежурный сразу успокоился и, зевнув, проговорил:

– Конечно, прогуляйтесь. Говорят, полезно для здоровья.

– Фу, какой негостеприимный город! – воскликнул дон Кристобаль, оказавшись вне стен мрачного заведения. Лицо его нервно передёрнулось. Послышались голоса, шаги, и он посторонился, уступая дорогу нескольким прохожим, испуганно взглянувшим на него. Вынув платок, он обтёр лицо и шею, и ни следа побоев не осталось. – Здорово нам вломили. И это при том, что ничего криминального за нами не было, максимум, что мы делали, – защищались, причём совершенно не применяя физическую силу! Какого же приходится тем, кого подозревают в серьёзных правонарушениях?! А ведь среди них могут оказаться и абсолютно невиновные!

Слушая дона Кристобаля, я всё никак не мог изгнать из глаз банкноты и изящные предметы, украшенные золотом. На какую сумму там было всего? В голове не переставали мельтешить числа с большими нулями; я пытался их упорядочить, но они непременно ускользали, никак не желая приходить в соответствие с окончательным знаменателем.

– Не жалко было оставлять полицаям такое богатство? – спросил я, не вытерпев.

– Не жалко. И вы не жалейте, Аркадий. Банкноты, оказавшиеся в руках достославных полицейских, не настоящие. И золотые безделушки – тоже не более чем дурилово. Не успеют наши новые знакомцы поделить эти финтифлюшки, как те превратятся в пыль, мусор, мышиный помёт, словом, во всякую дрянь.

Несколько последующих дней дон Кристобаль более обстоятельно знакомился с Ольмаполем. Мы прошли рынки и рестораны, добрую половину магазинов и пивных, побывали в пошивочных и многих других мастерских, на мясных, молочных и маслодельных предприятиях, а также на крупных заводах и ГРЭС – самой мощной в стране электростанции такого типа.

Мы изучали убогую жизнь фавел и роскошную – посёлка Солнечная Долина, который в народе называли Полем Чудес и в котором проживала местная знать, то есть высокопоставленные чиновники, наиболее крупные предприниматели и бандиты. Посёлок этот стоял на берегу реки Ольма за высоким забором со шлагбаумами и охраной. С трёх сторон его окружал весёлый хвойный лес, загораживая от излишне любопытных глаз.

Побывали и в святая святых Ольмаполя – в здании городской администрации, и даже в мрачных тюремных казематах. У моего испанца была способность проникать всюду – как у знаменитого мага и ясновидца Вольфа Мессинга. В его присутствии эта способность передавалась и мне. Оба мы были неуязвимы перед, казалось бы, недремлющим оком охраны.

Нам не нужен был автобус или такси. Дон Кристобаль обладал даром телепортации, и мы мгновенно оказывались там, где хотели побывать.

Мой товарищ покупал на рынке рыбу, пойманную в Ольме, и видел, как, честно глядя ему в глаза, его обвешивают почти на четверть от каждого килограмма. А в закусочной пытаются втюхать пирожки с начинкой из тухлой телятины. В магазине одежды уговаривают купить дорогущий костюм, изготовленный из бумаги и предназначенный для усопших – при первых же каплях дождя ткань этих костюмов превращалась в подобие кисеи и расползалась на отдельные волокна.

Подобных примеров было несть числа.

Прогулявшись по колбасным цехам, дон Кристобаль убеждался, что там самым бессовестным образом вместо мяса в сосиски намешивают пищевую эмульсию, соевый белок, картофельную муку и крахмал, вкусовые добавки и красители. Эмульсия – это кожа, субпродукты, отходы мясопроизводства – всё размолотое и уваренное до состояния светло-серой кашицы с последующим окрашиванием в розовый цвет.

Или умудряются изготовить замечательную на вид колбасу вообще без использования отходов мясопроизводства, а только опять же из тщательно размолотого и уваренного гороха с увеличенной вкусовой добавкой и красителем. Мы пробовали такую колбаску. На вкус – самая что ни на есть мировецкая закуска, вполне пригодная к употреблению.

В одном из цехов колбасу изготавливали даже не из растительной массы, а… У нас глаза из орбит полезли, когда мы увидели, что её «варят» из самого настоящего картона с примесью ещё каких-то искусственных отбросов, непригодных для человека. Простолюдины, хоть и кривились, но ели этот продукт, на вкус напоминавший резину, и, наполнив желудок, чувствовали некое подобие сытости. Что потом происходило со здоровьем этих людей, одному богу известно.