Саймон Уокер - Оно вершится…

Потом Эммануилу вдруг вспомнилось время, которое он провел в Тролльхейме, прикидываясь стражником дворца. Колдуну приходилось литрами глотать оборотное зелье, чтобы поддерживать образ тролля. При общей неспешности ритма жизни северных увальней такие процессы, как карьерный рост, могут занимать десятилетия. Эммануил пускался во все тяжкие, от подсиживания братьев по оружию до брака с дочерью главы клана Лифтеров. В конечном счете колдун обзавелся связкой нужных ключей, похитил Змеиный Глаз и, подделав королевский приказ, смылся из страны троллей. И все это ради того, чтобы Зигмунд потерял Камень, едва тот оказался в Кронвейре.

Годы, проведенные в Цитадели Мудрых, тоже вспомнились, вызвав в Эммануиле всплеск забытых было и малоприятных ощущений. Сколького мог бы достичь темнокожий колдун, займись он захватом Эйлории самостоятельно. А вместо этого он нанялся к Зигмунду и потратил уйму времени, чтобы теперь топать по затхлой пещере и сокрушаться о многочисленных просчетах короля. Самое обидное, по мнению Эммануила, состояло в том, что, когда Владыка Мурляндии расправлялся с собственными родственниками, чтобы занять престол, он не метался в сомнениях, проявляя даже чрезмерную решимость и жестокость. Ведь нужно быть законченным негодяем, чтобы собственного отца закатать в раствор, а потом превратить его в живую лебедку. Братцу тоже досталось за пятерых, и лишь за то, что он посмел влюбиться не в ту девицу. Прежде, зная биографию Зигмунда, Эммануил надеялся, что, когда дойдет до войны, король станет настоящим тираном, явит миру чудовищный лик завоевателя и угнетателя. А на деле Зигмунд оказался сопливым неврастеником, который без конца либо пьет, либо впадает в истерики по любому поводу.

Негодование сменялось воспоминаниями, разбавлялось сожалениями и слегка приправлялось вялыми попытками найти выход из сложившейся ситуации. Вся эта канитель вертелась в голове Эммануила, стучала кровью в висках и периодически сжимала большие черные кулаки. Если бы колдун нес короля вместо орков, он, скорее всего, уже бросил бы Зигмунда на камни, и желательно с большой высоты.

Сам Зигмунд тихо присутствовал в голове Эммануила и, затаив несуществующее дыхание, разглядывал яркие образы, что проносились перед ним. Король был просто потрясен совершенными открытиями. Оказывается, колдун его практически ненавидел. Эммануил, которого король считал своим верным слугой, будь у него малейший шанс, с удовольствием оказался бы сейчас в стане Армии Света. И думал обо всем этом так убедительно и эмоционально, что Зигмунд, несмотря на постигшее его разочарование, был почти готов согласиться с колдуном.

Абракадабр все так же неспешно шагал по тропинке и терпеливо отвечал на вопросы товарищей. Друид понимал, что в этот раз Лямбда случилась настолько неожиданно и развивалась так стремительно, что ему оставалось лишь радоваться присутствию рядом с ним этих бескорыстных, доверчивых и совершенно ничего не понимающих спутников.

– Становится прохладно, – с удивлением заметил Ширл, оглядываясь и потирая лапами плечи.

– Средние Земли приходят в себя и начинают взаимодействовать с Эйлорией, – ответил Абракадабр. – Вся информация о них распаковывается. Можно сказать, что континент вспоминает себя.

– А тут жил, ну, в смысле… сейчас живет кто-нибудь ужасный? – продолжая озираться по сторонам, спросил дракончик.

– Вряд ли, – мотнул головой друид. – Если только Кардигады… Нет, думаю, что все более-менее приличные ужасные удрали в другие земли перед затоплением. Злыдни обычно наделены недюжинным самомнением, а оно как-то не вяжется с добровольной сдачей в архив. Здесь остались только те, кто предпочитает мирный образ жизни и теплое гнездо, в каком бы из миров оно ни находилось.

– Нам скоро понадобятся факелы, – рассудительно заметил Рагнар. – Вечереет.

Зигмунду стало вдруг ужасно стыдно. Наслушавшись мыслей Эммануила, король взглянул на свои поступки чужими глазами – и понял, как его свершения смотрятся в моральных рамках окружающих. Когда события минувших лет не преломлялись в толще обид и детских разочарований, они полностью лишались смысла и выглядели пугающе. Несчастный Клементий просто хотел передать трон старшему сыну Зигфриду, а Зигфрид просто хотел пообниматься с понравившейся ему девушкой. И за эти вполне нормальные стремления один стал камнем, а другой – деревом. Если бы в распоряжении Зигмунда сейчас были его собственные глаза, он бы даже всплакнул. Король собрал магическую силу Эммануила, оценил ее и, слегка кивнув головой колдуна, выпустил мощный магический заряд.