Валерий Михайлов - Габриэль

– Слава богу, они не узнали главную тайну, – сказала, всхлипывая, няня, когда Джеймс закончил рассказ.

– Ты права. Но об этом позже. Габриэлю лучше поспать.

– Простите, сэр, но я не хочу спать.

– Хочешь, – мягко, но уверенно сказал Джеймс, и глаза Габриэля закрылись сами собой.

Джеймс был прекрасным врачевателем, так что дела Габриэля быстро шли на поправку.

Неизвестно, чем он занимался там, в миру, но здесь, в лесу, он был жрецом-друидом. Он умел разговаривать с животными и растениями и, постигая их желания, заставлять служить себе. Он мог разбудить спящие под землёй семена, добыть воду в пустыне, управлять погодой, превращаться в диких зверей, повелевать стихиями.

С друидами была связана главная тайна семьи Мак-Розов: все они принадлежали к этой древней вере, вытесненной впоследствии христианством с кельтских земель. Макар Фёдорович Розанов, всегда симпатизировавший славянскому язычеству, встретившись с друидами, нашёл их веру истинной, и позже передал её по наследству сыну, который вовлёк в неё жену и всех домочадцев. Узнай герцог Оскар об этом, и ему не надо было бы придумывать способ прибрать к рукам графские земли. Несмотря на то, что святая инквизиция вместе с католицизмом остались для Шотландии в прошлом, преступление против бога все ещё было одним из самых серьёзных. Поэтому друидам постоянно приходилось быть начеку. Внешне они казались такими же христианами, как и все остальные люди. Они регулярно бывали в церкви, исповедовались, причащались, соблюдали пост и иные церковные правила, но в «особые» дни они под разными предлогами отправлялись в лес, где встречались в условленном месте.

Именно знание тайных лесных троп и особенное устройство дома, позволявшее его обитателям незаметно уходить в лес, помогли Габриэлю спастись.

Джеймс был отличным учителем, а Габриэль – хорошим учеником. Потребовалось всего несколько месяцев, чтобы мальчик научился чувствовать лес, разговаривать с деревьями и понимать язык природы.

– Если так и дальше пойдёт, скоро ты сможешь меня заменить, – часто говорил, улыбаясь, Джеймс, но этому не суждено было произойти.

– Боюсь, у меня снова плохие новости, – сказал он как-то вечером Габриэлю, – твоя няня должна была вернуться ещё три дня назад.

Няня отправилась в ближайшую деревню за тёплыми вещами и свежими сплетнями относительно убийств.

– В лучшем случае она мертва, – продолжил Джеймс, и Габриэль с болью в сердце понял, что он имел в виду. – В любом случае здесь больше оставаться нельзя.

– Куда мы пойдём? – спросил Габриэль, стараясь держать себя в руках.

– Я уйду дальше в лес, а тебе лучше отправиться в Эдинбург. Судьба посылает тебя туда.

– Почему я не могу пойти с тобой?

– Потому что этого не хочет твоя судьба, и если бы ты был достаточно спокоен, ты бы смог понять это и сам.

– А ты на моём месте был бы спокоен?

– Не думаю.

– А если меня узнают?

– Ты давно уже не похож на того юного графа, которого все считают погибшим.

Он был прав – сейчас Габриэль выглядел как оборванец.

Ночь они провели возле костра, который Джеймс сложил в виде ритуальной магической фигуры. Они сидели, протянув к огню ладони, чтобы он поделился своей волшебной силой. Утром после сытного завтрака они распрощались.

– Надеюсь с тобой вскоре увидеться, – сказал Габриэлю Джеймс. – Оставляю тебе этот дом, но приходи сюда только в случае крайней необходимости и помни: твой главный заступник – лес.

– Клянусь, я убью герцога Оскара! – сказал Габриэль, прощаясь с Джеймсом.

– Думаю, у тебя будет такая возможность, – ответил тот, – но я на твоём месте отдал бы все силы на создание собственного лица.

Габриэль тогда не понял, что хотел сказать ему Джеймс, но, тем не менее, слова жреца запомнились ему на всю жизнь.

Восемь дней Габриэль плутал по лесу, пробираясь в город. Еду он добывал, охотясь на мелкую живность при помощи хитроумных силков и капканов, как учил его сначала отец, а потом и Джеймс. Утром девятого дня он вышел к Эдинбургу со стороны Ланг-Дэйкс – просёлочной дороги, ведущей в город с северной стороны. Перед Габриэлем предстал весь Эдинбург, который начинался с замка, стоявшего на утесе над лохом, и продолжался длинными рядами шпилей и крыш с дымящимися трубами. Габриэлю стало грустно. Он словно заглянул в глаза неизвестности, и её взгляд не предвещал ничего хорошего.

На берегу залива Габриэль сделал последний привал. Он доел остатки зайчонка, пойманного два дня назад в лесу, запил водой из ручья и отправился дальше навстречу неизвестности.