В холле павильона не было ни души, и Виктору несколько раз пришлось терзать звонок на стойке, пока из-за занавески, отделяющей конторку от других помещений, не появился упитанный господин лет шестидесяти, одетый в светлый летний костюм.
– Добрый день, месье. Чем могу быть полезен? – спросил он с дежурной улыбкой на потном лице.
– Месье Ксавье?
– Перед вами.
– Я пришёл забрать свой портрет.
– А я вас разве фотографировал? – удивлённо спросил он, окинув Виктора внимательным взглядом.
– Разумеется, иначе зачем мне было приходить? – невозмутимо ответил Виктор, кладя на стойку старинную монету.
– Прошу меня простить за то, что я вас сразу не вспомнил. Одну минуточку, – улыбка стала дежурно-подобострастной.
Он исчез за занавеской и появился через минуту с конвертом.
– Вот ваш портрет, месье.
– Благодарю вас.
– Всегда рад быть вам полезным.
Едва Виктор отъехал от павильона, как возле него остановился экипаж, который всё время следовал за Виктором. И кучер, и пассажир поспешно вошли внутрь. Буквально через несколько секунд они покинули павильон, сели в карету, каждый на своё место, и быстро поехали прочь.
– Подожди, давай вернёмся к павильону, – распорядился Виктор, внимательно наблюдавший за манёвром следивших за ним людей.
Месье Ксавье лежал посреди холла. Его горло было перерезано.
– На вокзал, быстро, – приказал Виктор, возвращаясь в карету.
Возница не стал задавать лишних вопросов. Он гнал своих лошадей так, что несколько раз Виктор думал, что они не впишутся в поворот. Но парень знал своё дело. Они приехали на вокзал как раз вовремя. Виктор едва успел купить билет и сесть в поезд. Разумеется, он не забыл отблагодарить сообразительного кучера.
В купе кроме него никого не было. На всякий случай Виктор снял с предохранителя пистолеты и положил в карман пиджака нож с выстреливающим лезвием. Едва он разобрался с оружием, в дверь купе постучали. Вошёл проводник.
– Добрый день, месье, ваш билет, – устало спросил он.
Виктору что-то не понравилось в голосе или в манере поведения проводника, и он, делая вид, что ищет билет, инстинктивно сунул руку в карман, где лежал нож.
– Извините, совсем забыл, что специально положил его…
Проводник не дал Виктору договорить. Выхватив нож, – нарушать тишину звуками выстрелов не входило и в его планы, – он кинулся на Виктора. Если бы не предчувствие, тому бы пришлось несладко. Проводник не был готов к тому, что его противник ожидает нападения, и это стоило ему жизни. Убедившись, что проводник мёртв, Виктор выбросил его тело в окно.
Не успел Виктор привести себя и купе в порядок, как появился настоящий уже проводник.
– Месье чего-нибудь желает? – спросил он, проверив билет.
– Я хочу выспаться, поэтому буду счастлив, если до самого Парижа меня никто не побеспокоит, – ответил он, кладя в карман проводника аккуратно сложенную купюру.
– Будет исполнено.
После того, как проводник ушёл, Виктор запер дверь купе, затем выбрался через окно на крышу вагона.
– Да, это не купе первого класса, – сказал он себе, устраиваясь на крыше.
Ближе к ночи начался дождь, и чтобы сохранить письмо, Виктор спрятал конверт в бумажнике. Бумажник он засунул себе за пазуху и лег на живот. Летний пиджак и рубашка быстро намокли, и холодный ветер пробирал Виктора до костей. Холод сводил с ума, но возвращаться в купе было опасно. Вряд ли лжепроводник был единственным врагом в этом поезде.
Не доезжая несколько километров до Парижа, Виктор на ходу спрыгнул с поезда. Он понимал, что в мокром, измазанном грязью дорогом костюме, он будет привлекать к себе внимание всех и каждого, поэтому ни о каком возвращении в таком виде не могло быть и речи. Так, размышляя, что ему предпринять, Виктор набрёл на костёр на берегу реки, возле которого сидело четверо бродяг. Они готовили еду.
– Доброе утро, месье, – поздоровался он, – можно погреться у вашего костра?
– За тепло денег не возьмём, – ответил один из них.
Виктор подсел к огню. Судя по разговорам, эти люди шли в Марсель в поисках работы или приключений.
– Прошу прощения, господа, что вмешиваюсь в ваш разговор, но я хотел бы предложить вам небольшой обмен, – сказал он, немного согревшись.
– И что вы хотели бы обменять? А, главное, на что?
– Свою одежду на вашу. На мне вполне ещё приличный костюм, и после стирки и утюга он будет выглядеть вполне сносно. Могу к нему добавить пару франков.
– А туфли? – поинтересовался бродяга, которому приглянулись дорогие и совсем ещё новые туфли.
Читать дальше