Анна Мистунина: Искупление

– Потому что, – Тагрия снова отвернулась и прижалась к нему спиной. Сказала тихо, глядя в воду: – Ты тоже поссорился с братом.

– Да.

– Он знает… про то, что знаю я? Что было… ночью?

– Нет, – ответил Карий. – Довольно и того, что знает он.

Тагрия почти глазами видела темноту у него внутри. Он был принцем Империи и Сильнейшим народа магов и, конечно, не нуждался в защите, но так хотелось закрыть его собой, заслонить от мрака и боли! Карий почувствовал, обнял ее крепче. Так они долго стояли, обнявшись, и смотрели на озеро, на грифонов, что садились и взлетали со скал. Тени удлинились, обещая скорое наступление ночи. На берег выходили окончившие дневные дела маги, сбрасывали одежду, смуглые тела мелькали в голубой воде. Грифоны присоединялись к своим купающимся друзьям. Звучал смех. Кое-кто направлялся было приветствовать Сильнейшего, но, видя его погруженным в задумчивость и Тагрию в его объятиях, останавливались. Близко никто не подходил.

– Жрецы вернулись от Злых Земель вдохновленными, – заговорил наконец Карий. – По их молитвам был восстановлен заслон, и наш мир спасен от угрозы звероподобных. Некоторые настолько уверовали в свои силы, что принялись молиться и просить о разрушении заклятия подчинения. Кое-где…

– Получилось? – спросила Тагрия, потому что он замолчал.

– Не у всех. Пока достоверно известно об одной деревне в приморье. Все жители вернулись к нормальной жизни. И еще одна дворянская семья, с них все и началось. Я узнал только перед отлетом. Тогда же узнал и Верховный жрец. Через час храм уже кипел…

– Представляю, что теперь начнется!

– Хорошо, если будет разрушено заклятие. Мы сами должны бы исправить зло, да где взять столько Силы? Но власть храма снова укрепится, и сможет ли Эриан их обуздать… не знаю.

– Жрецы будут всем заправлять, да? Им того и надо!

– Да, – сказал Карий. – С тех пор, как император Атуан не позволил им убить нас с матерью и сделал меня братом-принцем, уважение к храмовым законам пошатнулось. Потом Эриан объявил магов своими подданными – можно сказать, отменил главный храмовый закон. А жрецов за годы Нашествия стало вдесятеро больше. Теперь их власть усилится…

– Что же нам делать? – спросила Тагрия. – Что останется нам?

Карий ответил не сразу. Но когда он заговорил, голос его звучал твердо:

– Надежда, моя Тагрия. Нам остается надежда. Родятся дети, – его руки погладили ее живот, – вылупятся грифоны. Мы выжили, это самое главное. Когда-нибудь мы научимся этому радоваться.

– А наши братья… они когда-нибудь будут снова с нами?

– Я надеюсь, – прошептал над ее ухом Сильнейший. – Надеюсь всем сердцем!