Михаил Катюричев: Эквилибрист. Путь долга [litres]

Невысокая фигурка с волосами темной меди застыла посреди комнаты. Сила огня, рвущаяся наружу, была столь велика, что, казалось, способна спалить целый город, но была и какая-то надломленность, незавершенность. Решимость и обреченность птицы, защищающей гнездо.

Скользнув дальше, луч окрасил в цвет крови белые волосы того, кто замер у входа. Темная аура, окружающая фигуру, не шла ни в какое сравнение с буйством огня, но все же мужчина был сильнее. Сильнее спокойной уверенностью, сродни спокойствию спящего вулкана. И когда беловолосый шагнул вперед, рыжая отступила.

Человек остановился у двух колыбелей, постоял немного. Лишь мерное посапывание малышей нарушало тишину. Мелькнула серебряная игла. Несколько быстрых движений – и капли крови образовали на левой ладони странный узор. Еще одно едва уловимое движение – побеспокоенный малыш завозился, собираясь заплакать, но легкое прикосновение заставило его снова уснуть. Капля чужой крови упала в центр рисунка. Некоторое время маг просто стоял, сведя ладони вместе и словно прислушиваясь к чему-то. Застывшая в отдалении женщина за это время не шевельнула и пальцем, словно статуэтка из кости дракона – изящное творение древних мастеров. Еще одно движение иглой, еще одна капля детской крови, успокаивающее касание. Мужчина постоял еще немного, глядя в никуда, а затем губы его изогнулись в подобии улыбки, совершенно пустой, без тени чувств. Словно бы маг вспомнил, что в таких случаях полагается испытывать удовлетворение, радость, а радость нужно демонстрировать улыбкой. Продемонстрировал.

– Как ты назвала их? – Голос у беловолосого оказался хрипловатый, словно простуженный. На женщину он не смотрел, только на спящих в колыбелях детей.

– Дираминтар Аэмилиус Фрикс.

– Хидемитан Чинере, – уронил маг. Женщина выдохнула, еле заметно, словно боясь привлечь к себе лишнее внимание, но не в силах сдержать облегчения.

Маг молча кивнул на вторую колыбель.

– Диэнна Джакуэтта Нертия.

– Хиджетан Чинере.

Мужчина наконец-то отшел от колыбелей, развернулся к медноволосой. Следов крови на руке уже не было.

– Теперь я могу… уйти, как полагается? – Обреченность немого страха.

– Нет. – Эмоций в голосе мужчины не больше, чем в улыбке.

– Но почему? – Пламя лампады взвилось и опало, отвечая на чужие эмоции. – Почему ты отказываешь мне даже в такой малости, как честная смерть? Я не хочу сама. В память обо всем, что было, подари мне последнюю милость – умереть от твоей руки, как полагается дочери огня!

– Нет. Ты должна жить.

– Как? – прозвучало еле слышно. – И зачем?

– Ты нужна детям. Моим детям.

«Не тебе», – шевельнулись губы, но маг не отреагировал, даже если и услышал.

Скрипнула дверь, впуская юную прелестницу в бальном платье. Блеск свечей и украшений, обрывки музыки и веселья словно шлейфом струились за ее спиной. За руку она держала мальчишку в простом домашнем наряде.

– Александр, пожелай всем спокойной ночи и пойдем, я отведу тебя к Бьянке. Тебе тоже пора спать.

– Спокойной ночи, мама. – Мальчик обнял женщину и приник к ней всем телом, словно греясь в лучах ее силы. – Спокойной ночи, папа. – Отцу объятия достались куда более короткие, но все равно искренние. Серые глаза мага тоже потеплели, даже ответная улыбка вышла почти живой. – Спокойной ночи, Ди, спокойной ночи, Ди. – Александр по очереди заглянул в колыбели.

– Идем. – Ниаминаи снова взяла брата за руку. – Папа, Тиана, спускайтесь вниз, все уже собрались, – обернулась она на пороге. – Все-таки я очень рада, что вы снова вместе!

В зал спускаемся рука об руку, сразу становясь центром всеобщего внимания. В наступившей тишине оглядываю собравшихся. Здесь не только молодежь, с легкой руки леди Анны прозванная «детьми Гаэсса». Хотя какие они уже дети? Молодые львы, начинающие осознавать собственную силу. Костюмы цивильные, но вместо церемониальных шпаг у пояса – боевые клинки. Слава богам, так и не обагрившиеся кровью. Вон в углу опирается на трость сэр Эрцель, счастливый отец уже трех ребятишек, вон у колонны мэтр Сальвигор, член городского совета Киана, и еще много знакомых и не очень лиц. Нужно, наверное, что-то сказать?

– Спасибо. Я не забуду.

– Спасибо, – эхом звучит из-за плеча.

Клинки взмывают в воздух, раздаются приветственные крики. Старшие более сдержанны. Звучит музыка. Леди Жюстин делает какие-то знаки музыкантам, и степенную, положенную по протоколу фуэту сменяет быстрая, озорная кирама, более соответствующая настроению праздника.