Уильям Форстен - Вечный союз

— Каким, на хрен, стулом! Это была моя старая заслуженная пивная кружка, но столкновения с твоим котелком она не выдержала.

— Джентльмены, прошу внимания! — поспешно вмешался Эндрю. Повернувшись в сторону президентского вагона, он отсалютовал по всей форме.

Калинка, или Президент Калин, как все с удовольствием его теперь называли, широко улыбался им с тамбурной площадки, хотя можно было заметить, что он еще не вполне пришел в себя после долгого путешествия.

Глядя на Калина, Эндрю с трудом удерживался от улыбки. Авраам Линкольн стал для Суздальцев почти такой же легендарной фигурой, какой был для армии северян, и они переняли у американцев все бесчисленные анекдоты о его мудрости, сердечности и умении понять простых людей, из чьей среды он и сам вышел. Окладистая русская борода Калина была обрамлена знаменитыми линкольновскими бакенбардами. Носил он теперь, как правило, потрепанный черный сюртук и брюки, белую рубашку и цилиндр, который, как подозревал Эндрю, будет отныне восприниматься местным населением как непременный атрибут президентской униформы. Роста в Калине было всего футов пять с половиной, и его округлая фигура, увенчанная цилиндром, выглядела довольно забавно, но Эндрю чувствовал, что если бы Эйба Линкольна занесло каким-нибудь чудом в эти диковинные края, они с Калином легко нашли бы общий язык и просиживали бы вместе далеко за полночь, перебрасываясь шутками.

Мысленно Эндрю перенесся в тот день, когда Линкольн, наградив его Почетной медалью за Геттисберг, стоял возле его больничной койки и разговаривал с ним так дружелюбно и участливо. Взглянув на пустой правый рукав Калина, Эндрю машинально прикоснулся к собственному левому. Он тоже был пуст — неизгладимое воспоминание о Геттисберге.

Калин стал подражать Линкольну с прошлого лета, когда они с Эндрю были соперниками в предвыборной кампании. Собственно говоря, Эндрю и участвовал-то в ней только по настоянию своих однополчан, а также потому, что хотел преподать гражданам молодого суздальского государства урок многопартийности и демократии. Он прекрасно понимал, что исход выборов предрешен и у него нет ни малейшего шанса победить любимца местной публики, а главное, он вовсе не стремился стать президентом. У него была тайная мечта — нелепая, это понятно — бросить государственные дела и пойти заведовать небольшим колледжем, созданным недавно для обучения Суздальцев основам инженерного дела, металлургии, медицины и сельскохозяйственной науки. Но Калин настоял, чтобы он стал вице-президентом и министром обороны. В кабинет вошло еще несколько товарищей Эндрю по полку: банкир Билл Уэбстер возглавил казначейство, Эмилу поручили здравоохранение, Боб Флетчер, построивший первую мельницу, стал заведовать сельским хозяйством, а Майне достался пост министра промышленности.

— Вольно, друзья мои, — проговорил Калин, спускаясь с подножки поезда. — Вы же знаете, я терпеть не могу эти дурацкие церемонии.

Его слова заглушил сводный оркестр, нестройно грянувший «Привет вождю» — еще одно напоминание о мире, оставленном позади. 5-й Суздальский полк, или «гвардия Готорна», как его, вопреки протестам командира, называли, вытянулся в струнку при первых звуках официального марша. Потрепанное боевое знамя свисало до земли, а новый герб Республики Русь был поднят высоко над рядами.

— Придется потерпеть, господин президент, — прошептал Эндрю, наклонившись к Калину. — Они придают таким вещам большое значение.

Кивнув, Калин стал послушно дожидаться окончания марша. Затем он с облегчением сделал было шаг вперед, но тут послышался «Боевой гимн Республики», ставший новым национальным гимном, и президент с несколько смущенной улыбкой опять застыл по стойке «смирно». Наконец музыка стихла. Калин принял нормальный вид и, подойдя к Готорну, обнял его левой рукой и звонко расцеловал в обе щеки. Винсент, стоя во главе полка, не мог позволить себе никаких вольностей и воспринял объятия и поцелуи с каменным лицом.

— Здрасьте! — возмутился Калин. — Ты что, не можешь обнять своего законного тестя по-человечески?

— Отец, это дипломатическая церемония, — прошептал Винсент.

— Ну да, ну да, — усмехнулся Калин. — Мышь должна делать вид, что она лев.

— Господин президент, а ведь он прав, — шепнул Эндрю. — Смотрите, солдаты подают нам пример.

— Ну хорошо, — согласился Калин, посерьезнев. — В таком случае начнем.

Сделав шаг назад, Винсент эффектным жестом выхватил саблю из ножен: