Александр Афанасьев - Час негодяев

– Да много что. По нам решение принято – меняется структура. Я иду на Киев. А тебе в Днепр надо перебазироваться. И как можно быстрее. Задание прежнее – создание сети.

– Нет.

– Это не ответ.

– Ответ… – Я посмотрел за окно, туда, где в сгущающихся сумерках свистели турбины самолетов и вертолетов. – Ты знаешь, на каких условиях я работаю. Вы помогаете мне, а я помогаю вам. Чем смогу. Но на этом – всё. Я не работаю. Я – живу. Как могу и как умею.

– Обстоятельства изменились.

– Не для меня. К тому же, я договаривался с Голиковым. Не с тобой.

– Голиков ушел.

Вот так-так… А я и не знаю. Здорово… Что-то я выпадать начал из процесса.

– Давно?

– Две недели назад. На полпреда.

– Поздравляю. Ништяк работа – ничего не делай и получай зарплату.

– Ты поаккуратнее.

– А что – не так? – Я улыбнулся. – Я, мил друг, теперь своим трудом на хлеб зарабатываю. Так что имею право.

Тут я, конечно же, слукавил. Трудом-то трудом, но… Вся моя работа зависит от взаимоотношений с органами власти… и закончится она ровно в тот самый момент, когда передо мной закроются двери. А они закроются. Глупо принимать чиновников за просто людей в своей профессии. Это голем. Самый настоящий, который хочет жить. И который на своем пути растопчет любого…

Однокашник мой мог съязвить, и тогда было бы действительно – всё. Но он выбрал другой вариант. Все-таки Минка даром не проходит.

– Ладно, извини.

– Проехали…

Теперь и мне надо немного назад сдать.

– Сань, ты пойми, ничего личного. Ровным счетом ничего. Но я не на службе уже много лет. И подчиняться приказам мне как-то не с руки. Ты знаешь, почему я работаю с вами до сих пор. И для меня личный вопрос в приоритете.

– Работа есть. Для тебя. Никто другой не справится – просто не потянет.

– Где?

– Там. В Днепре. Антонов сказал, или ты по-доброму идешь, или он тебя отзывает из активного резерва…

Надо сказать, что я до сих пор числюсь не в отставке, а в активном резерве. С одной стороны, это хорошо – позволяет мне решать кое-какие проблемы, потому что сотрудник в активном резерве числится действующим и не теряет допуски. С другой стороны – для того, чтобы снова вытащить меня на службу, потребуется только издать приказ.

– Антонов у вас теперь главный?

– Он.

В общем-то, не так плохо. Антонов был выходцем из бывшего ФАПСИ – Федерального агентства правительственной связи и информации, аналога АНБ США. Там наверху нет никого, у кого не было бы степени кандидата наук, – положение обязывает. А так как степень кандидата наук получить непросто даже при двадцати годах партстажа и толпе подхалимов, бывшее одиннадцатое управление КГБ обходили десятой дорогой все, кого направили на усиление. И там складывалась школа – настоящая, профессиональная школа разведки, где нет места папенькиным сынкам и всякому хамлу.

– Тогда он должен знать о моих договоренностях с Голиковым.

– Он знает.

– И что?

– Пойми, больше некому. Это раз. А второе…

– Второе? – прищурился я.

– Есть кое-что по Вячеславу. И как раз – связанное с Днепром.

Картинка или фотография, но мы ее называем «картинка». На фотографии – мужик средних лет, снято явно длиннофокусным объективом. На мужике белая ветровка, а место, где это снято…

Да, оно. Набережная Круазетт.

– Знаешь его?

– Лично нет. Но это – наш.

– Как понял?

Как понял… Да понял, не дурак. У наших, когда они попадают в такое место, как набережная Круазетт, бывает рожа топором. Люди там просто ходят, а они ходят не просто так, а по набережной Круазетт. И, наверное, пройдет еще лет двадцать, прежде чем что-то изменится. А изменится – только когда уйдет наше поколение. Тому, кто в детстве не ел досыта, бессмысленно говорить об умеренности в еде.

– Некто Тищенко Борис Макарович из Днепропетровска. Бизнесмен… Депутат Рады седьмого, восьмого, девятого созывов. Меценат. Владеет недвижимостью, а также финансовыми компаниями, работающими с населением.

Финансовые компании, работающие с населением, – это, чтобы вы понимали, те, кто дает деньги в долг под бешеные проценты. Во всем мире существует цивилизованная форма такой работы, первую организацию микрофинансирования основал профессор Мухаммед Юнус в тысяча девятьсот семьдесят шестом – «Граммин банк», он выдавал ссуды под небольшие проценты бедным бангладешцам и немало способствовал искоренению бедности в этой стране. Юнус был отмечен даже наградами ООН. У нас прижилась другая форма этого бизнеса – займы под один-два процента в день, когда высокий риск невозврата, просто покрывается сверхвысоким процентом, и потери от невозвратов просто раскладываются на честных клиентов. В цивилизованном мире выдача займов под такие проценты называется «акульим бизнесом», во многих странах она уголовно наказуема. Но здесь это нормально…