Александр Афанасьев - Час негодяев

Схема следующая: центр страны остается на общее попечение, в Новороссии сейчас стоят российские войска, в ЗУНР – войска НАТО. Есть еще парочка никем не признанных. Через три года после заключения соглашения проводится референдум, на котором каждая из бывших областей Украины должна сказать, что она предпочитает – независимость или оставаться в составе единой Украины. Строчки про Россию в референдуме не будет. Но что получится по факту, не знает никто…

Русские танки ушли от Киева после долгого балансирования на грани войны и двух месяцев войны экономической с блокированием наших счетов там и их счетов здесь. Апогеем этой войны было блокирование счетов российских госкомпаний там и отказ российских госкомпаний от платежей по займам здесь. Пик экономической войны стал и ее финалом: после того как началось обвальное падение индексов по всему миру, известное как «черный понедельник», стало понятно, что санкции бьют в равной степени по обеим сторонам. Тогда-то и было принято компромиссное решение, согласно которому российские танки уходили из центральной Украины, но оставались в пяти восточных областях, а в центральную Украину вводился совместный миротворческий контингент.

Решение было компромиссным, а потому плохим. К власти вернулась опять та же самая когорта, которая правила тут двадцать с лишком лет и довела страну до крутого пике. И то, что называется «украинской политикой», закрутилось по новой, с мелочным выяснением неважных вопросов, игнорированием важных, битием фейсов и совершенно наглой, бесстыдной лжи. Правда, теперь не антироссийской, а просто лжи. Местный политикум – он, кстати, ни за, ни против России, я это уже понял. Он сам за себя и будет всегда сам за себя.

Не знаю. Может, это хитрый план? Смотря на эти конференции по национальному примирению, на лица тех, кто в них участвует, даже у меня, русского, вскипает разум возмущенный, и я готов идти в смертный бой хоть на Майдан, хоть куда, только чтобы больше этого не видеть. Просто не могу представить, кем надо быть, чтобы проголосовать за Украину, чтобы правили вами все эти.

Хотя украинцы как раз могут проголосовать…

Так, к делу. Куртку на плечи, и вперед.

В «пидизде» чисто, ссаками не пахнет, потому что раскошелились на установку нормальной стальной двери с ключом. Половину суммы внес я, чем завоевал лютую ненависть остальных жителей «пидизда». Лампочки тоже светят – я их вкручиваю.

Выхожу, мельком осматриваюсь. Похоже, тихо, хотя до конца нельзя быть уверенным ни в чем. Бандеровцев в стране уже мало, часть выбили ополченцы, часть погибла в столкновениях со спецназом внутренних войск РФ и переформированным «Беркутом». Но кое-кто – самые отчаянные, самые озлобленные, самые опытные – остались. И что хуже всего – вовлекают в кровавую карусель молодежь. Хочешь вступить в гурт – это у них тут вместо джамаата, гурты по пять человек, – убей русского. Принеси видео – поэтому, кстати, если ты видишь человека с камерой или кто-то снимает на мобилу – это уже признак опасности, – и станешь одним из своих. Совершенно непривычный для нас городской терроризм, терроризм улиц и дворов, какого мы не видели с тысяча девятьсот пятого года. Терроризм, поддерживаемый ЗУНР, их называют «захарики» почему-то, и многочисленной украинской диаспорой по всему миру. Европейский Афганистан.

Сажусь в машину – вроде как все нормально. У меня на подоконнике веб-камера, постоянно направленная на машину, так что бомбу в машину за ночь мне подложить не могли, это я точно знаю. Могут расстрелять на выезде, но это уже а ля гер ком а ля гер, как говорится. Со двора есть три выезда, и я пользуюсь всеми тремя, без системы.

Выруливаю на улицу, моментально прибавляю газа… пошел. Ох, нравится мне «Порш». В Москве у меня был «Опель», довольно мощный, но «Опель», такие машины, как «Порш Кайенн», в Европе как-то не принято, это больше для нуворишей. А тут только на газ топнул – сотка…

Качусь по улицам. Кое-где следы пожарищ и пулевые сколы уже замазали. Но еще больше остается. Много остается, много! Как только подумаешь, что эти твари сотворили с Киевом, матерью городов русских, так хочется расстреливать. Пачками.

Да, я знаю. Мы не такие, как они. Но все равно поражаешься – с какой дикой злобой люди крушили и уничтожали место своего «життя», как будто не понимая, что другого не будет, никто не даст им другого. Как будто не понимали, что все – склады, дороги, дома – все это придется восстанавливать. Ручками.