Вадим Львов - Оперативное вмешательство

– Снимите мешок.

Свет ударил в глаза, подобно вспышке от ядерного взрыва.

Он видел лишь размытую тень, сидящую перед собой, и тень неожиданно заговорила на его родном языке:

– Есть хочешь, джигит?

Арби не ответил и лишь отрицательно замотал головой.

Глаза постепенно привыкали к яркому свету, сквозь слезы он пытался разглядеть, кто с ним заговорил. Наконец зрение сфокусировалось, и Арби увидел стоящего перед ним мужчину.

Рослый худощавый мужик с угловатым лицом и неприятными глазами. Арби даже показалось, что он чувствует, как глаза мужика, словно отвратительные щупальца, трогают его.

Мужик пожал плечами и сел за стол, прямо напротив Арби. Неторопливо достал тарелку и стал с аппетитом пожирать лежащее на ней мясо. По камере, заглушив остальные запахи, разлился чудный аромат жареной баранины.

– Ы-ы-ы… – прошипел Арби и с трудом сглотнул мгновенно наполнившую рот вязкую слюну.

– Жаль, Арби, что поесть ты не захотел, – сказал мужик, на мгновение перестав чавкать. – Ну, как говорится, у нас для вас есть, помимо еды, еще пища духовная.

С этими словами мужик повернул на столе ноутбук экраном к Арби и нажал на кнопку. Замелькали кадры.

Несколько бородатых мужчин в камуфляже, увешанных оружием. Сразу видно, амиры, настоящие воины. Они о чем-то весело переговариваются, периодически тыча пальцем в небо. Видно, что скандируют: «Аллах акбар!»

– Знаешь их?

Арби снова замотал головой.

– А я их знаю. Это Лема Рамаданов, Иса Тайпиев, его младший брат Умар и Шамиль Магомедтагиров. Слышал небось?

Арби, неожиданно для себя, кивнул. Как не слышать, они моджахеды, уже принявшие шахиду. Тайпиев-старший и Магомедтагиров – бригадные генералы, командиры веденского и шатойского джамаатов, двое других рангом поменьше, но тоже известные воины.

Русский усмехнулся.

– Теперь смотри дальше, Арби…

Кадры сменились, теперь не лесной лагерь моджахедов, а какой-то аул. Либо зима, либо осень. Грязные улицы, несколько зданий горит, в грязи валяются трупы. Бродят мрачные типы в шлемах и камуфляже. Все ясно, солдаты-кяфиры проводят свою очередную карательную акцию. Крупный план. Растерзанные трупы моджахедов. Бородатые лица, перемазанные грязью и кровью. Лица нескольких, несмотря на кровь, легко опознать, это те самые, которых он видел на предыдущих кадрах в лесном лагере…

– Это Шатой. Два года назад, Арби… Мы тогда завалили почти две сотни твоих вшивых земляков и с десяток «уважаемых амиров». И знаешь, почему нам это удалось? – спросил русский и вдруг резко дернулся вперед.

Арби отпрянул, и, если бы не жесткая спинка металлического стула, он бы опрокинулся на бетонный пол.

– Да потому, дружок, что у нас там были свои люди. В каждой банде, в каждом вашем джамаате. Спутники, беспилотники, радиоперехват, это все отлично, но работу с агентурой никто не отменял. Мы знаем каждый ваш шаг, слышим каждый ваш вздох. И поэтому идем по следу и не промахиваемся.

Арби снова сглотнул, его начало трясти.

– Твой командир Альви Мациев был очень осторожным и опытным воином. Но он погиб вместе со всем своим отрядом и отрядом Байзакиева, включая твоего дядю Шервани. Как думаешь, почему? Да по той же причине. Вас сдали.

Русский снова откинулся на своем кресле и спокойно, с расстановкой, сказал:

– Вас сдали свои. Вот так-то, малыш Арби.

Маслов замолчал, рассматривая малолетнего боевика, скорчившегося на неудобном стальном стуле для допросов.

– Теперь в двух словах, малыш, я тебе обрисую твои блестящие перспективы. Мы тебя сейчас отпустим. Вывезем обратно под Бамут и выпустим. И ты будешь рассказывать людям Мациева, что в его смерти и гибели отряда ты не виноват.

Русский щелкнул пальцами и указал на экран.

Изображение дернулось. На земле лежал парень с жидкой бороденкой, плотно обмотанный липкой лентой, ровесник Арби. Испуганные, бегающие глаза. Рядом мужчина, плотный, в грязной светлой рубахе, и мулла с Кораном. Мулла что-то читает, изображение дергается так, словно у оператора дрожат руки.

Мужчина наклоняется, и изображение показывает огромный кинжал в его волосатой руке. Затем он медленно начинает пилить горло лежащего парня. Глаза того вылезают из орбит, понятно, что он орет на пределе голосовых связок. Но лезвие кинжала неумолимо впивается в его горло, миллиметр за миллиметром, пока рана не раскрывается. Из раны хлещет поток крови…

Арби вздрогнул.

– Казнь предателя, Арби. Этот пацан был полевой женой самого Исы Тайпиева и по совместительству адъютант и посыльный… Тот, кто режет ему голову, двоюродный брат Тайпиевых. Помнишь такое?