Дмитрий Старицкий - Вверх по течению (СИ)

И вообще как я заметил, что по сравнению с прошлым годом уровень жизни в Будвице заметно просел, и вакансий на рынке труда стало меньше.

В канун нового года наконец-то установилась ясная летная погода при легком морозце не больше минус семи.

«Черный дракон» плавно взмыл в солнечные небеса и, набирая высоту, ушел на север от города.

Я снова увидел под собой пейзаж компьютерной «стрелялки» с маленькими домами, тонкими нитками железных дорог и игрушечными поездами, узнаваемыми по тонким белым струйкам паровозных дымов. Радость полета взвинтила во мне эйфорию и душа пела. Я лечу….

Весь экипаж экипировался как на северный полюс. Даже лица прикрыли масками из кротовых шкурок, несмотря на то, что перед полетом обильно намазались гусиным жиром.

– Надень, Савва, наверху будет очень ветрено и холодно, – предупредил меня Плотто, подавая такую маску. – Лицо обморозить, как нечего делать.

С собой на испытания взяли три пулемета. Два 11–мм «Гочкиз – А», причем с одного я снял воздушный радиатор, памятуя, что в моем мире их даже с Люисов снимали. Вот и сравним. И один 6,5 мм «Гочкиз – Р». Поскольку для крупнокалиберных боезапас ограниченный, особенно зажигательных пуль.

Оба «крупняка» были стационарно установлены по бортам гондолы. А для ручника поставили временные хомуты креплений. Плохо только то, что брезентовый гильзосбоник на ручной пулемет не предусмотрели. Гильзы разлетятся по всей гондоле – как бы ноги не переломать на них.

Кроме того дирижабль нес как всегда полный комплект бомбовой нагрузки. Из новинок подвесили четыре 150–килограмовые бомбы с экразитом переделанные из старых 13–дюймовых морских снарядов. Остальные привычные уже 50–килограмовки.

Встречный ветер, дико завывая, сильно дул в открытые амбразуры пулеметов и пробирал даже сквозь меховую одежду. На высоте километра было не меньше минус двадцати. А чапать нам до Щетинпорта около двух часов. Крейсерская скорость у «Черного дракона» где-то сто километров в час. На форсаже сто двадцать.

Шибза с нами не было. На таком морозе его аппаратура отказывалась работать. Так что воздушная разведка велась по старинке – карандашом и блокнотом, которые летуны как-то умудрялись держать в толстых меховых рукавицах. У меня не получалось. Обратил внимание на этот факт Плотто.

– Вит, а не лучше было бы прикрепить складные столики к бортам? Удобнее было бы.

– Как в железнодорожном купе? – уловил мою мысль фрегат – капитан.

– Ну, типа того. Только облегченные. И резинку блокнот прихватить, чтобы не ерзал.

– Каучук не пойдет, лопается на морозе. Пробовали уже.

– А карта?

– Карта, да. С ней неудобно. Мы ее на столик над фотоаппаратом закрепили. Потом переносим данные с блокнотов. По очереди. Ты, Савва, осматривайся пока… Небось все забыл уже, – из отверстия в черной маске раздается у Вита даже не смех, а какой-то сухой хрип.

Да… Чего тут осматриваться. Под нами только лес и болота. Жутко нудный пейзаж.

Летуны, похожие на пингвинов все по своим местам стоят. Один я не пришей рукав… Мое дело сегодня стрельба по воздушной цели. Но боюсь, что пока мы царский дирижабль в небе повстречаем, я весь успею вымерзнуть как мамонт.

Попробовал что-либо изобразить карандашом в блокноте, но не рассчитал нажима и сломал грифель.

Стоящий рядом летун (из-за масок не понять кто, а знаков различия на этих меховых комбинезонов не было) заметив мое замешательство, указал на полотняные карманы в бортах для сломанных карандашей и полотняные же газыри для заранее очиненных. Ловко это они придумали.

Взял новый карандаш и написал в блокноте, осторожно нажимая на грифель: «цанговый карандаш». Вот что им действительно нужно. Простая вещь, можно сказать примитивная механика. Пружинка может быть бронзовой. Вернусь накатаю заявку на изобретение.

Еще на шаровую опору для пулемета – не дело это, когда в щели дует с дикой силой. Гондола дирижабля должна быть герметичной, насколько это возможно и с подогревом чем-то типа большой калильной лампы. О! Еще одна заявка.

А всего три – считая шаровую опору для пулемета. Можно сказать уже результативно слетал.

Хвост дирижабля окутался белым облаком от выхлопа паровой машины, из кормовой гондолы назад выведена труба загнутая вниз, чтобы несгоревшие искры на оболочку не попали. Хотя какие могут быть искры, когда работает машина на газе. Но все равно выброс из трубы горячий. В этом белом облаке ходовой пропеллер угадывался только по видимым завихрениям.