Олег Верещагин: Не время для одиночек

— А? — Колька поднял брови. — В каком это смысле?

— Да вот в таком. И рисковать никто не станет. За последние полгода штук двадцать заведений закрыли за такое. За один случай закрывают.

— Гм… — Колька усмехнулся. — Ладно. Соку принеси. Давай.

Васька деловито пропал в сутолоке, а через несколько секунд раздался его громкий бесстрашный голос:

— А ну в сторону! Отвали! Это для Ветерка! Ветерок вернулся! А ну пошёл!

— Не меняется. Только подрос, — с улыбкой повернулся Колька к Антону. Тот пожал плечами:

— Да… Нет, так здорово, что ты… — и осекся. — Степан.

Около входа в служебное помещение стоял, скрестив руки на груди, ещё молодой мужчина в жилете от "тройки". Ворот и рукава рубашки были закатаны, на лице блуждала пьяновато-добрая улыбка… но она мгновенно исчезла, едва хозяин заведения увидел Кольку. Тем не менее, он подошёл к стойке и пожал руку юноше:

— Привет, Ветерок…

— …черти тебя принесли, — закончил Колька, опираясь локтем на стойку и кладя на неё кулак, обтянутый скрипнувшей кожей. — Да вот. Я вернулся. Издалека и в нервах, мой старший друг и наставник в житейских делах.

— Слушай, Ветерок, — Степан навалился на стойку с другой стороны, и Колька увидел его глаза — вовсе не пьяные, пристальные и злые. — Я знаю, как ты, твою мать, умеешь драться. Но ты только вздумай, и я даже не полицию свистну, а рабочий патруль. Это будет для тебя новое знакомство… и познавательное, точно тебе говорю.

— Не свисти, — двусмысленно ответил Колька. Антон закашлялся и спрятал в кулак улыбку; Степан полоснул его быстрым злым взглядом. — Я не собираюсь драться сегодня. Ни тут. Ни ещё где-то. Я и зашёл-то по старой памяти. Дай, вот, думаю — зайду. И спрошу. Спросить можно?

— Я не справочное бюро. У меня справки стоят денег, — Степан говорил тихо, но отчётливо.

— Бога подаст, дядь Стёп, — так же тихо и отчётливо ответил Колька. — А то ведь и я свистнуть могу. И посмотрят наши правоохренители, как у тебя с разрешённым пойлом. Чой-то у меня сомнения… и, инстинкт мне подсказывает, справедливые…

Хозяин бара отшатнулся. Злоба в глазах сменилась страхом, потом вернулась:

— За горло берёшь, что ли? Тебя не хвата…

— Да ну, дядь Стёп, — Колька приятно улыбнулся. — Да на кой мне чёрт твоё горло? Я — сам по себе. Это яхочу спокойно жить. Я.

— Ладно, спрашивай.

— Кто такие "Дети Урагана"?

Лицо Степана не дрогнуло, не изменилось. Но глаза выдали его, и Колька знал, что он солжёт — ещё до ответа знал.

— Да ну… тоже — вопрос… Дорожная банда. Это всё, что ли?

— А вот ещё поем у тебя — и всё… И да. Принеси мне там пивка-то… Спасибо, Вась, — Колька поставил на стол поднос, левой рукой взъерошил волосы влюблённо глядящего на него мальчишки, втиснувшегося между ним и старшим братом.

— В кредит? — усмехнулся Степан.

— Обижаешь. Я сегодня за всё плачу, — Колька поднял с подноса бутерброд с жареной колбасой и майонезом. Хозяин бара кивнул, отошёл к двери, но внутрь так и не вернулся — стоял, кусал губы и смотрел в зал.

— Ты всё ещё газеты разносишь? — жуя, спросил Колька Антона. Тот кивнул. — Шёл бы ты в армию, что ли… честное слово…

— Да ну её в… — Антон покосился на Ваську, удержался. — Не, не хочу. Сейчас вон с Империей дружба началась, они где-нибудь заварушку начнут, а наших воевать пошлют как раз. Пусть кто другой за них воюет.

— Дурак ты, — усмехнулся Колька, придвинув к себе невесть когда возникший на стойке бокал светлого пива. — Как маленький… Ладно, ты-то на самом деле взрослый, а я не из соцзащиты.

— Ветерок, — Антон говорил еле слышно, — будешь уходить — подожди на большой улице, за углом.

Колька отпил пива, кивнул молча. Васька попросил:

— Дай мне попробовать. Чуть-чууууть!

— Тебе нельзя. Да и мне тоже, — засмеялся Колька, ставя бокал и берясь за второй бутерброд. Васька надулся…

…Дожёвывая уже на ходу, Колька широко зашагал к дверям. И буквально в упор столкнулся с двумя мальчишками из "Стальных волков" — они дали ему дорогу, но один спросил в спину — как выстрелил:

— Что? Домой не тянет? Старых знакомых объезжаешь?

Колька обернулся. Он знал, что этихвзглядом не испугаешь, поэтому повернулся… с улыбкой.

— Оттягиваю удовольствие, Тимыч. Просто оттягиваю удовольствие. Это ж такое счастье — вас всех снова увидеть!..

…На ярко освещённой улице Колька сел на мотоцикл и приготовился ждать. Прислушался — откуда-то отчётливо слышалась поскрипывающая монотонная музыка и голос певицы: