Роман Белоцерковец - Первое правило диверсанта

– Ты думаешь, я тебя без ножа не уделаю? – беззлобно спросил Ким.

– Я думаю, ты не будешь проверять, незачем.

– Это верно, но ты бы придержал все-таки язык.

– И не подумаю. – Во мне поднималось неподходящее ситуации мальчишеское озорство, хотелось сорить словами, и вообще меня потряхивало, будто в ожидании чего-то важного, от чего, возможно, зависело благополучное возвращение. Но я не мог понять причину своего возбуждения и от этого вел себя будто пьяный.

– Как хочешь, – согласился Ким. – Долго нам трястись по железке?

– Часа два с половиной, три при попутном ветре.

– Чего? – переспросил Ким. – Ну-ка посмотри на меня.

Я послушно взглянул ему в глаза.

– Вытяни руки.

Выполнил и эту просьбу. Кончики пальцев едва заметно подрагивали.

– Э-э-э, дружок, да ты я вижу, сам перетрухал будь здоров. Глотни-ка.

Он достал фляжку, встряхнул ее, прислушался, внутри булькнуло, улыбнулся и протянул мне, при этом сказав:

– Все не вылакай, нам на дорожку тоже не помешает.

Я сделал глоток самогона и вернул емкость. Ким предложил Сергею, тот отмахнулся:

– А, ты же за рулем, ну да, мне больше достанется. – Он высоко запрокинул голову и выпил все до глотка. С сожалением повертев фляжку, Ким закрыл ее и выбросил на платформу.

– Эй, водила, скоро ты там? – спросил он.

Ответом ему послужило тарахтение двухтактного двигателя.

Сергей обернулся, подмигнул нам и радостно сообщил:

– Свечу засрало. Теперь все в норме. Команде пристегнуться.

– Поехали, – сказал я.

Сергей выжал рукоятку. Дрезина стронулась с места и, медленно набирая скорость, пошла навстречу тоннелю.

Лампы помещались на потолке тоннеля примерно через каждые пятьсот метров. Мы неслись к тусклому огоньку, пролетали освещенный участок, ныряли в темноту и снова устремлялись к манящему свету. В момент, когда мы проезжали под лампой, можно было рассмотреть грубо обтесанные стены и потолок, по которому тянулась толстая жила силового кабеля.

Обдувало теплом.

Минут через двадцать с начала поездки размеренный перестук колес словно раскачал в моей голове тяжелый маятник. Меня потянуло в сон, и в то же время сознание было не замутнено ни одной посторонней мыслью. Но о чем именно я думал, сказать не могу. Наверное, о чем-то думал, раз определил для себя, что посторонних мыслей нет. Это походило на своеобразный транс. Несущиеся навстречу ярко вспыхивающие и тут же гаснущие огни напоминали растянутый в пространстве стробоскоп, чьи вспышки еще глубже погружали в пропасть подсознания.

Отдельными картинами, растянувшимися на целую вечность пронеслись пять лет в шкуре егеря. Обучение на закрытой базе. Наставления Монаха. Первые одиночные вылазки. Перестрелка с отшельником. Подставной паренек Сеня. Полное непонимание происходящего. Здание «комитета». Постепенное восстановление памяти. И неумелые, в рамках легенды, попытки отделить одну ложь от другой. Встреча с Кимом и Сергеем. Наконец, выход из тупика и слепое следование программе.

Мои глаза были открыты, я даже не моргал, несмотря на бьющий в лицо поток теплого воздуха. Маятник монотонно раскачивался, не изменяя амплитуды. Оставалось подняться на последнюю ступень. И эта эволюция была не только последней, но и самой сложной. Обуявшее меня волнение перед поездкой – всего лишь защитная реакция. Поскольку я не хотел делать того, что должен был сделать. Только вот выбора у меня нет, и никогда не было, поскольку первое правило диверсанта гласило:

– Подчищай хвосты!

Меня будто кипятком ошпарило. Я не хотел, но ничего не мог с собой поделать.

Медленно борясь сам с собой, наклонился, вытащил гранату из кармана, вырвал кольцо, отпустил рычаг, и бросил ее на пол между сиденьями.

– Какого хрена? – вскрикнул Ким, Сергей обернулся на его голос.

Времени осталось совсем немного, я успел придумать одну веселую шутку, и прокрутить, раз пять, самодельное кольцо на пальце.

Только это и успел….

Прижмурился и улыбнулся…

Веселая получилась шутка?

Ведь, правда?