Александр Поляков - Факел [СИ]

Фотограф потерял терпение.

– Слушайте, девушка! В этой композиции ваше место там, где я вас поставил и больше нигде. Или мы снимаем так, или ищите другого фотографа, но учтите, другие… вас поставят именно с этим молодым человеком.

– Это судьба! – хохотнул Лопатин.

– Минутная готовность! – объявил фотограф. – Становимся свободно, расслабленно, чудесный день, вы в кругу друзей, впереди большая жизнь…

Все заулыбались, встали свободно и посмотрели на фотографа, у которого в руках появился блестящий предмет.

– Снято! – сказал он. – Можете получить снимок.

– Ну что, ребята, – сказал Морозов, пряча в карман визифон, – расстаемся – разъедетесь по разным городам и странам, будем редко видеться – на Новый год и майские праздники…

Он обвел глазами погрустневших ребят.

– Одна просьба к вам – прославлять родной город. Заявлять уверенно и с достоинством – я из Новосибирска!

Ребята ему похлопали.

– До свидания, одноклассники!

Все пожали друг другу руки.

– Алла, тебя проводить?

– Не нужно. Я хочу побыть одна.

Из метро он направился в дом, но так, чтобы мать не заметила – через ворота зашел во двор, по узкой лестнице поднялся в мастерскую и прямо спросил деда о семейной реликвии.

– Твоя мать взяла с меня слово, – мрачно ответил дед, снимая фартук и садясь на стул. – Но она говорила резко и совсем меня не слушала. Я ее старше, могла бы проявить такт, вчера наступила на ногу – до сих пор я хромаю… и это все лишь для того, чтобы ты не узнал тайну. Мол, это уведет тебя от выбора профессии… Ерунда!

– Так ты скажешь? – с надеждой спросил внук. – Я никому…

Дед согласно качнул головой.

– Твой пра-пра-прадед служил в Космофлоте. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Саша молчал.

– Он был командиром корабля и как раз застал расформирование космического флота – как бесперспективное: пилотируемые полеты были не нужны, внешней агрессии ждать не приходилось. Александру Николаевичу позволили оставить звездолет в частной собственности. Он и тогда тяжело болел и перед смертью завещал корабль своему сыну, а тот – своему, вот так и появилась семейная реликвия.

– Значит теперь он мой?! – Саша даже привстал от волнения.

– Конечно. Но… – дед поскреб бороду, – ты должен получить документы, а именно это твоя мать не хочет и как здесь быть, я не знаю…

Александр ушел к себе для придумывания плана получения документов. Звездолет, – подумал он ошеломленно. Вот это штука… был у него велосипед и добавился космический корабль. Это же все меняет! Спрошу я отца про корабль и документы…

Но отец был непреклонен – если мать против, то и он тоже…

Александр отступил, но лишь для того, чтобы составить новый план. Он должен был получить корабль, во что бы то ни стало! Мать упрямая, отец от нее не отстает в твердости характера, значит сын, должен быть тверд и упрям вдвойне! Но нужно действовать хитро – в лоб такие крепости не взять – нужен подкоп или длительная осада.

Решение пришло само собой…

Разговор состоялся на кухне – мать собиралась варить вишню со специями. Уже кипела вода в кастрюле, лист поваренной книги проецировался на стену, специи ждали в открытых баночках, и крупная вишня томилась в дуршлаге. Мать, в специальной кухонной одежде, сыпала сахар в воду из мерной чашки. Александр сидел на краешке стола и болтал ногой.

– Друзья твои разъехались, – рассуждала она, передвигаясь по кухне, – кое-кто остался – здесь будет работать. Нужно и тебе чем-нибудь заняться. Ты не можешь, долго без работы… ко мне с вопросами и что я скажу? Что ты думаешь?

Александр молчал.

– Все увлечения твои ненадолго – позанимался и бросил.

– Потому что это не мое, – ответил он, – зачем мне это надолго…

Он вздохнул.

– Все мне нравится и ничего конкретно, даже и не знаю, чем тебя порадовать, я о другом хотел спросить…

– Да, – рассеянно ответила она, перебирая ягоды.

– О семейной реликвии я должен знать все до конца, а ты – против этого… Почему?

Мать посмотрела на него, на вишню и кастрюлю с водой и строго сказала:

– Тебе еще слишком рано знать о таких вещах! Было бы тебе лет двадцать пять – тогда конечно. А сейчас это знание уведет тебя… ты и так… непонятно, то ли на дороге стоишь, то ли рядом – никак не можешь сосредоточиться. Вижу я в тебе растерянность. И вот эта реликвия… это не ко времени…

– Значит, так? Ни ты не скажешь, ни отец и дед?

– Я им запретила, – взяв ложку и помешивая в кастрюле, она кинула щепотку какой-то пряности. – Сначала ты должен выбрать специальность, долго и упорно работать, понимаешь?! А ты хочешь новой игрушки – в твоем-то возрасте!