Николай Коробов - Время оружейников

– Ромыч, может вернемся? Ведь явно застрял, гляди, как надрывается, давай вернемся, толкнем.

– Шагай давай, самаритянин, блин, а то активизирует этот застрявший систему самоликвидации и трындец, завалит нас тут словно в братской могиле.

– Да ну тебя, – Дубов скривился, явно не желая быть похороненным заживо, – давай ходу, ходу.

Капитан улыбнулся, прибавил шаг, чувствуя, что напарник прав, усталость брала свое, ведь и верно, весь день носятся как угорелые.

– Вернемся на базу, возьму неделю выходными… буду только есть и спать, – хрипло произнес он, – ну и еще чудо свое зеленоглазое тискать, нежить ее от рассвета до заката, и самому нежиться в ее объятиях от заката до рассвета.

– Романтик, гы, – хмыкнул из темноты Олег, – это ты сейчас так поэтично про Кристину что ли. Нежить. Блин, слово-то какое выбрал, она тебя понежит, муштра малолетняя.

Роман улыбнулся, и произнес:

– А ты?

– А я что? – деланно испугался сержант, – я тебя нежить не собирался, ни с рассвета до заката, ни наоборот.

– Балабол, – заржал Тиграш, – ты вообще не знаешь, по-видимому, что такое быть серьезным?

– Надеюсь это риторический вопрос?

– Да… все, Олег, шутки закончили, впереди выход.

Сержант, уже собирающийся в очередной раз с острить, послушно замолчал. Последние десять метров туннеля они преодолели в тишине, перед выходом наружу, капитан остановился, вслушиваясь, но все оставалось спокойно. Сквозь дыру выхода, проглядывало потемневшее небо с блестками зажигающихся звезд.

– Блин, опять будем спать как БОМЖи какие, – обиженно протянул Дубов, чем вызвал непроизвольную улыбку у капитана.

– Олег, тебя послушать, так я тебя приглашал в пятизвездочные отели на Бали.

– Да это я так, в силу возраста ворчу. Ну, выходим что ли?

– Выходим.

Ночь в центре ожога была спокойна, где-то недалеко нестройно пиликал одинокий сверчок, пару раз донеслось уханье, более всего похожее на совиное. Несколько долгих минут они кружили вокруг дыры в тоннель, выискивая опасности и готовые в случае чего юркнуть напуганными мышами под землю, но все оставалось тихо. Сержант первый скинул рюкзак на землю, бухнул рядом, словно дровину автомат, и сам упал тут же, навалившись на поклажу. Автомат тут же положил под правую руку, дробовик на грудь и, поймав немного ошарашенный взгляд Тигренко, пояснил:

– Все, Ромыч, ночуем тут. Задолбался я скакать по этой радиоактивной поляне. Сначала спать, потом проблемы решать. Ты, кстати, первый караулишь.

– Оборзел, – в шутку возмутился Роман, но видя, что друг уже закрыл глаза и явно проваливается в сон, вяло махнул рукой, – черт с тобой, дрыхни. Через четыре часа подниму.

– Угу, – отозвался сержант и мерно засопел окончательно уснув.

Первые пару часов капитан провел вполне себе бодро, разобрал автомат, почистил, перекусил и тут то и стал клевать носом. Откинув все более сильно наваливающуюся дремоту, поднялся, помахал руками стараясь взбодриться, но организм буквально взвыл, моля о пощаде. Плюнув сначала в душе, а потом и по-настоящему, Тиграш снова сел, облокотившись о кусок бетона, и попытался проанализировать сложившуюся ситуацию. Вышло это прехреново, мысли путались, сбивались, спотыкаясь о зевоту до хруста в челюсти. Бросив эту затею, попытался было читать по памяти стихи, но кроме песни из программы «Спокойной ночи малыши» в голову ничего не пришло, и, от души выматерясь, снова поднялся.

– Бля, пристрелить что ли кого-нибудь? – сам у себя спросил Роман и тут же ответил, – фигня, все равно кроме сержанта стрелять некого, а он этого не оценит.

Пробормотав еще пару несуразностей, и сам же над ними идиотски похихикав, вновь уселся. Из полусна его вывел настойчивый звук – едва слышный скрежет и все более усиливающаяся вибрация земли. Первая мысль, пришедшая спросонья, была откровенно самоуничижительная: «Разведчиков херов, задрых в дозоре, БТР тебе в зад!». Но в следующую секунду он уже понял, что его разбудило, и тут же кинулся к провалу. Всего пару мгновений потребовалось, чтобы выяснить, и звук и вибрация идут не от покинутого ими не так давно туннеля, а значит и опасность нужно ждать с другой стороны. Пулей влетев на ближайшую насыпь, он осмотрелся, все оставалось тихо, и уже решив спускаться вниз, заметил едва заметное шевеление на краю горизонта. Несколько долгих секунд Роман вглядывался, мучительно пытаясь понять, что же он видит, и вдруг рванул что было сил вниз, крича на ходу:

– Олег, подъем! Подъем, твою роту в рот!!! – он буквально упал на сержанта, тряся его за плечи.