Владимир Поселягин - Школа

Мик ушёл в свою офицерскую каюту, что долил с Вольтом, а я продолжил изучение береговой линии.

— Пусто — пробормотал я. — Ни деревень ни городов… Хотя, что-то вон там странное, как будто город, только вот не наблюдаю ни одного дыма… Капитан!

— Командир? — тут же возник рядом дух-голограмма Васильева.

— На три деления левее что-то похожее на город, курс на него, проверим, что там такое.

— Есть — козырнул тот и исчез, а эсминец сменил курс. Это было не заметно, просто нос теперь указывал на другую точку.

Когда землю уже отчётливо было видно даже невооруженному глазу, все дети столпились на носу и, галдя, смотрели на довольно большой город. Он находился в небольшой бухте, в которую явно впадала река, стоял с обеих сторон бухты, окружённый высокими крепостными стенами.

— Пустой? — спросил подошедший Мик. Он уже выглядел бодрее, видимо трёхчасовая медитация ему помогла.

— Похоже так, некоторые здания полуразрушены, в порту у причальной стенки видны пеньки, видимо это мачты, ворота крепостной стены распахнуты настежь, у одной так даже створка отсутствует. Не нравиться мне это — передавая бинокль Мику, сказал я.

— Согласен, что-то тут не так — осматривая город в бинокль, согласился ученик. — Когда идём на разведку?

— Вечереет уже — мельком глянув на небосклон, ответил я. — Завтра с утра, а пока встанем на якорь в километре от входа в порт.

За два часа пока солнце не ушло за гарнизон, все наличные на борт корабля бинокли не по одному разу прошли по детским рукам, что любопытничали, осматривая город, и вот теперь, после плотного ужина я сидел на лёгком складном стульчике, на корме эсминца, и тряпочкой протирал всю оптику. Некоторые были заляпаны так, что приходилось прибегать к спирту для протирки. У одного бинокля так вообще одна линза мармеладом была заляпана. Причём сидел я не один, а с одним из малышей, девочкой четырёх с половиной лет, которая постоянно в последнее время занимала мои колени и ластилась. Родителей я ей, конечно, не заменю, но пытался, от меня не убудет. Я всех детей держал в строгости, но всё же лаской не обделял, им она тоже нужна.

До отбоя осталось тридцать семь минут, на корабле зажглись бортовые и сигнальные они, так что корма была совещена хорошо, я спокойно занимался чисткой оптики. Девочка, что сидела у меня на коленях и которую звали Элона, активно мне старалась помочь, брала уже чистые бинокли, отмытые от детских пальчиков, лизала палец и им протирала линзы. Приходилось снова работать с этими биноклями, но ребёнка я не ругал, искренне же хочет помочь.

В это время к столу подошла Белла, она уже минут пять наблюдала с улыбкой за моей работой, моя помощница была излишне активной, после чего доложила:

— Пленный в карцере накормлен. Я сообщила ему, что мы достигли земли и скоро отпустим его.

— Молодец — благодарно кивнул я ей. — Иди отдыхай. Завтра ты останешься за старшего на корабле, а мы с Миком и Вольтом отправляемся на берег, проведём разведку.

— А пленный?

— Отпускать в неизвестность его не хочется, так что, исследуем город, тогда и отпустим. Мы же не звери какие.

— Это точно — улыбнулась та и, тряхнув длинной косой, направилась к ближайшей двери, что вела во внутренние отсеки.

Закончив с биноклями, я отнёс их по местам хранения и, отведя ходившую за мной хвостиком Элону в общий кубрик для малышни, дежурные из старших детей должны их уложить, прошёл к себе в каюту. Мне нужно было выспаться. Я не знаю, каков будет завтрашний день, но лучше быть бодрым и выспавшимся, готовым к нему на все сто.

Утром после плотного завтрака, Одна превзошла сама себя, украинский борщ и котлетки по-киевски это что-то с чем-то, мы спустили шлюпку и Вольт подогнал её к трапу. Проверив оружие и амуницию, мы с Миком прошли на борт, после чего отчалили в сторону города. Вооружены мы были хорошо, у всех «калаши» с подствольниками, пистолеты, гранаты в разгрузках и десантные рюкзаки однодневки с припасами, ну у меня ещё и сумка с безразмерными плетениями с которой я не расставался. Кстати, у меня в наличии таких сумок было четыре, три я передал Мику, Белле и Одне, чтобы они учились пользоваться артефактами. Так что сейчас на длинном ремне, у Мика висела такая же сумка, как и у меня. Но то, что хранится у меня в сумке, я знал, а вот что напихал внутрь ученик, я был не в курсе, хотя он побывал и в арсенале и на продовольственном складе, как доложил Васильев, даже на вещевой заглянул. Не то чтобы всем детям был свободный вход в эти помещения, только пятерым, и Мик был одним из них, но я был не против того что он пополнил свои запасы.