Евгений Шепельский - Фаранг

— Я верю тебе, Тиха.

— Вот и хорошо. Сейчас я уйду. Но вернусь до заката. Даю слово.

— Хорошо.

— Теперь иди в каюту и старайся не появляться на палубе без особой необходимости.

Она кивнула — кивнула как маленькая девочка, с обидой, мол, бросил, развернулась круто и ушла в каюту. И правда — ожила.

Мы ошвартовались у нижних пристаней, кои представляли собой дощатые настилы в бедной части города. Морские каменные пристани были дороговаты для «Стрижа». Я одолжил у Джерико шляпу и прикрыл ею свои острые уши. Мы переждали девятый вал речной таможни, взятки, ругань за каждый фунт облагаемого пошлиной груза (олово и сера, то, чем была все еще богата Корналия), после чего я вознамерился прогуляться.

— Оружие длиннее локтя в городе строжайше запрещено, — информировал меня капитан. — Вот кинжал, облом, спрячь под рубашку.

Он протянул мне короткий кинжал в простых кожаных ножнах.

— Гляди, народ тут горячий. Слово за слово, кулаком по столу…

Я сказал, что вернусь вечером, пока, мол, принцесса — на его попечении. Джерико кивнул. Все-таки Болгат умел подбирать людей… Капитану я верил безоговорочно.

— Я буду здесь еще сутки, — сказал он, полируя лысину не вполне чистым платком, — затем нагружусь пенькой и дегтем и двинусь каботажником до Ильминдара. В Корналию мне больше хода нет. Захотите оба — пойдете со мной в Ильминдар.

Я сказал, что подумаю. И вспомнил, что у чародеев Ильминдара имеется сосуд с кровью Спящего. Просто вспомнил.

Город был богат и огромен. Да, никогда бы не подумал, что после Ебурга мне покажется огромным средневековый город. Город дышал, жил, стремился. Обходя коровьи плюхи и лошадиные катышки, я поднимался от торговых кварталов наверх, к Минас-Тириту своего сна. Золото и росписи храмов, многоголосый говор, лай собак, разнообразные запахи… Все навалилось, пьяня, кружа голову, теребя все органы чувств. В отличие от депрессивного Кустола, Вермор жил радостно. Сумрачье и Маэт были где-то далеко. Приглядевшись к жителям, я понял, почему Болгат так сомневался в моем происхождении. Народ в основном был приземистый и смуглый, и, конечно, ни единого эльфа я не встретил. Зато попалось несколько орков, темнокожих, похожих на Рейфа.

Однако Джорек подсказал — орки и в Рендуме не живут. Так, случаются изредка, как негры у нас в Екатеринбурге. Над шпилями дворца прогудел громолет Прежних. О как, получается, у Велерии с Прежними тесные связи? Это не есть хорошо…

Я шел интуитивно. Джорек вел меня ко дворцу. И привел. И меня пустили. Спустя десять минут я оказался в приемном зале, где меня уже ждала Велерия — женщина лет сорока, крупная, с большой грудью и губами беспредельно чувственными. Волосы ее были ярко-красные, так похожие на застывшее пламя… Архей говорил мне… Предупреждал брат Архей…

Впрочем, это было уже не важно.

— Наконец-то ты прибыл, Джорек, — промолвила она.

— Креал-вэй-маррагот, Джорек. Ты помнишь, что поклялся служить мне в обмен на свою жизнь и душу перед казнью?

Раскаленная стрела проткнула мое сердце, да так там и осталась, подрагивая.

— Да… Что я должен сделать?

— Пробуждающая родилась. Найди и убей ее, во имя Маэта.

Я вышел из дворца глубокой ночью, ощущая на губах вкус крови от поцелуев. Не помню, как добрался до «Стрижа». Орнела ждала меня на палубе, зябко кутаясь в плед.

— Дж… Тиха?

— Тс-с-с…

— Что случилось? Тебя так долго не было, я… Зачем ты меня бросил?

— Тс-с-с… Мы отправляемся в путешествие. Все будет хорошо.

— У тебя страшные глаза… мне страшно! Не отдавай меня Окрану!

— Я обещал, значит, не отдам. Да и не был я у него сегодня…

— Я не хочу с ним быть! Я хочу быть с тобой!

Стокгольмский синдром, ложные чувства…

Перед глазами мелькнула Велерия… Жаркая зовущая плоть. Мне пришлось это сделать. И не могу сказать, что мне было неприятно. Глаза Орнелы вспыхнули.

— Значит, Джорек…

— Тиха… Зови меня Тиха.

— Мы пойдем вместе!

Я увлек ее в каюту, схватил за запястья, прижал к груди. Она учащенно дышала.

«Я иду убивать человека! Против своей воли! Пойми, ты снова с убийцей!»

Но сразу я этого не сказал.

Потому что я придумал, как сломить клятву, затем найти Пробуждающую и не тронуть ее и пальцем.

— Ты не боишься моих демонов? Они скверные, мои демоны.

Она молча помотала головой.

— Прими от меня клятву.

— Что?

— Прими от меня клятву креал-вэй-марраггота!