Мэри Лю - Победитель

Он улыбается так, словно сообщил мне величайшую новость в мире. Так оно и есть.

Но когда он уходит, я несколько секунд стою неподвижно. Кажется, голова набита ватой. Я думаю. Я потеряна. Потом я медленно двигаюсь к палате Дэя, коридор смыкается вокруг меня, словно затянутый туманом размытый туннель. В мозгу одно: воспоминание о моей отчаянной молитве над умирающим телом Дэя, обещание, которое я дала небесам в обмен на его жизнь.

Пусть он останется жив. Я готова пожертвовать всем, лишь бы он жил.

Сердце мое падает, мир теряет краски. Теперь я понимаю. Я знаю: кто-то ответил на мою молитву и в то же время сообщил, какую жертву я должна принести. Мне предоставляется шанс никогда больше не навредить Дэю.

Я вхожу в палату. Дэй сидит, откинувшись на подушки, вид у него пугающе здоровый по сравнению с теми месяцами, когда он, бледный, без сознания, лежал на кровати. Его глаза обращены на меня, но в них нет ни малейшей искры узнавания – он смотрит с вежливой настороженностью незнакомца. Так же он смотрел на меня в день нашей первой встречи.

Он не знает меня.

В мое сердце вонзают нож, прокручивают его, прокручивают, пока я подхожу к кровати. Я знаю, что делать.

– Привет, – говорит он, когда я сажусь на его постель.

Он осматривает меня с любопытством.

– Привет, – тихо отвечаю я. – Вы меня не помните?

Он глядит на меня виновато, отчего нож лишь уходит глубже.

– А должен?

Я изо всех сил держусь, чтобы не заплакать, чтобы вынести мысль о том, что Дэй забыл обо всем, что с нами случилось, – о нашей первой ночи, о выпавших нам испытаниях, обо всем, что мы делили и потеряли. Мы стерты из его памяти, нас там больше нет. Того Дэя, которого я знала, больше нет.

Я, конечно, могла сказать ему все сразу. Напомнить о себе – о Джун Айпэрис, девушке, которую он спас однажды на улицах Лос-Анджелеса и в которую влюбился. Я могла бы сказать ему все, как советовал доктор Канн, и тем самым, возможно, подстегнуть его воспоминания. Скажи ему, Джун. Просто возьми и скажи. Ты будешь счастлива. Ведь это так просто – сказать.

Но я открываю рот и не произношу ни звука. Не могу.

«Береги его, – сказала мне Тесс. – Обещай».

Пока я остаюсь в жизни Дэя, ему грозят несчастья. Альтернативы нет. Я вспоминаю, как он рыдал, сидя за кухонным столом в своем доме, оплакивая то, что забрала у него я. И вот теперь судьба подносит мне решение на серебряном блюдечке – Дэй выдержал свои испытания, а я за это должна уйти из его жизни. Пусть сейчас он видит во мне постороннего человека, но зато в его взгляде нет боли и страдания, которые, казалось, неизменно примешивались к его страсти и любви. Он свободен.

Он свободен от нас, теперь бремя нашего прошлого лежит лишь на моих плечах.

Я глотаю ком в горле, улыбаюсь, склоняю перед ним голову:

– Дэй, рада с вами познакомиться. Республика послала меня узнать, как у вас дела. Замечательно, что вы пришли в себя. Страна обрадуется хорошим новостям.

Дэй вежливо кивает в ответ, я чувствую, как он напряжен.

– Спасибо, – настороженно говорит он. – Доктора сказали, я пять месяцев был без сознания. Что случилось?

– Вы были ранены в войне между Республикой и Колониями. – За меня будто кто-то другой говорит. – Вы спасли вашего брата Идена.

– А Иден здесь?

Глаза Дэя загораются, когда он слышит знакомое имя, прекрасная улыбка расцветает на его лице. Как бы мне хотелось увидеть это при упоминании моего имени.

– Иден будет несказанно рад вас видеть. Врачи уже послали за ним, так что он скоро придет.

Я улыбаюсь Дэю, теперь искренне. В моей улыбке горечь мешается с радостью. Дэй снова приглядывается ко мне, и я чуть склоняю голову.

Мне пора.

– Дэй, – говорю я, тщательно подбирая последние слова. – Для меня было большой честью сражаться рядом с вами. Вы спасли столько жизней – вы и представить себе не можете.

На мгновение мы встречаемся глазами, и я безмолвно говорю ему все, чего никогда не скажу вслух.

– Спасибо, – шепчу я. – За все.

Эмоции в моем голосе удивляют Дэя, но он в ответ тоже кивает:

– Это для меня было честью.

Мое сердце тонет в отчаянии от его ровного тона – от того, что нем совсем нет того тепла, какое я услышала бы, если бы он меня вспомнил. В нем нет той мучительной любви, которой мне так не хватает, которую я так хотела заслужить. Теперь ее нет.

Знай он, кто я, я бы сказала ему кое-что еще – то, что следовало говорить чаще, когда была возможность. Теперь я уверена в моих чувствах, но признаваться в них поздно. Я оставляю три заветных слова в сердце – ради него, ради того, чтобы он встал на ноги. Я смотрю на Дэя, запоминаю его лицо во всех прекрасных подробностях, надеясь, что оно всегда будет со мной в памяти. Мы киваем друг другу на прощанье.