Ив Престон - #Потерянные поколения

– Ты чем вообще думала, когда в окно прыгала, не закрепившись, как следует? – набрасывается на меня Кондор. – Для чего было так рисковать? Чтобы попытаться сохранить какие-то несчастные баллы?! Никакие баллы не стоят такого риска, не стоят твоей жизни!

– А что стоит? – тихо спрашиваю я, и он застывает. Я поднимаю на него глаза. – Когда мы окажемся там, в Арголисе, когда все уже будет по-настоящему – как понять, что стоит твоей жизни, а что нет?

Покачнувшись, Кондор делает шаг назад. Его лицо меняется уже знакомым мне образом: все эмоции исчезают в одно мгновение.

– Я слишком много поставил на тебя. Я потребовал от тебя слишком многого, и сам не заметил, как… как передавил тебя. – Он жестко проводит ладонью по волосам. – Если ты в своих мыслях допускаешь, что можешь не выжить, ты не выживешь. – Он старается говорить ровно, но я слышу в его голосе с трудом скрываемое отчаяние. – Если каждый из вас будет готов с такой легкостью расстаться со своей жизнью, наше возвращение не будет иметь никакого смысла. Мы идем туда для того, чтобы вернуть в свой дом мирную жизнь, вернуть ее себе и другим.

– Мирная жизнь – это то, от чего вы сбежали в антитеррористический отряд? – говорю я, понимая, что перехожу все границы, но уже не в силах сдержаться.

Кондор выпрямляется, и на его лице появляется легкая улыбка, которая при всей ее неуместности выглядит абсолютно естественной.

– Тебе запрещено покидать этот уровень, пока твои ноги не окажутся способны выдержать ту нагрузку, с какой мы работаем, – говорит он уже совершенно спокойно. – Это два с половиной месяца лечения как минимум. Вздумаешь высунуть нос преждевременно – будешь исключена из Корпуса.

Я приподнимаюсь и размыкаю губы, намереваясь высказаться, но Кондор меня опережает.

– Да, догадка верная, – голос становится резким, глаза сужаются. – Запираю тебя здесь, как в тюрьме. Как раз будет время для размышлений.

Развернувшись на каблуках, он покидает медблок, а я откидываюсь на подушках, чувствуя, как обжигают глаза наворачивающиеся слезы. Винить некого – я собственными руками зарыла себя так глубоко, как это только было возможно. Сиюминутное, малодушное желание, так опрометчиво высказанное вслух, исполнилось.

Будущее. Я уделяла ему слишком мало внимания. Только теперь я понимаю, что с момента смерти Гаспара я бежала, глядя только под ноги, и каждое мое действие было всего лишь вынужденной реакцией на происходящее. Я не задумывалась, что будет дальше, не пыталась предугадать возможные последствия; я не бежала к чему-то , а бежала просто потому, что должна была бежать; никогда не поднимая взгляда, чтобы посмотреть вперед, и потому даже не догадываясь о том, что все это время бегала по кругу.

И вот круг замкнулся. Медблок, откуда начался мой путь к Корпусу, только что стал местом, где этот путь закончился.

Простых курсантов, а не Стратегов и не командоров, перед которыми открыты все двери Свободного Арголиса, пускают ко мне только на следующий день. Едва дверь приоткрывается, в медблок пулей влетает Берт, тут же усаживается ко мне на кровать и с силой прижимается к моему плечу. Я улыбаюсь, понимая, что он бы хотел обнять меня, но боится, вдруг у меня что-то сломано. Осторожно высвободив руку, я обнимаю Берта, и он закрывает глаза, наконец облегченно выдохнув.

– Эй, – обращаюсь я к нему, но он даже не шевелится. Охнув – движение отдается болью в боку, – я поднимаю другую руку, чтобы погладить его по волосам. – Я в порядке.

– Тебя больше нет в списке нашего отряда. – Голос Паулы звучит растерянно. Она вошла вместе с Клодом и Альмой, а у двери остановилась Солара. – Остальных Константин не пустил, – прибавляет она, замечая мой вопросительный взгляд. – Но они тоже пришли.

– Что произошло? – заинтересованно спрашивает Клод. – Мы так и не поняли.

– Пыталась срезать дорогу, спуститься к вам побыстрее, – выдаю заранее заготовленную версию, которую, сам того не подозревая, подсказал мне Кондор. – Неудачно закрепила карабин, вот… он и раскрылся.

Берт прерывисто вздыхает под моей рукой.

– Как же мы теперь без тебя? Нас теперь семеро… – качает головой Альма.

Я пытаюсь улыбнуться.

– Зато снова четное число тех, кто может участвовать в спарринге. Во всем есть положительные стороны. И потом… – Я заминаюсь. – Без меня вам уже не грозит Второй круг.

– Она права. – Солара подходит ближе. – Как бы неприятно это не прозвучало.