Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 1

— Глупцы, одного так и тянет закончить свое существование в Мороке, другой готов уничтожить все, что замечает вокруг себя, — проворчал старик, обращаясь не то к самому себе, не то к животному, нервно реагирующего на каждый звук в вотчине шакалов. Заметив беспокойство своего вола, старик поспешил его успокоить. — Потерпи немного. Сейчас я поговорю с Вэлэвином и мы уберемся отсюда.

Вол, будто уловив смысл сказанного своим хозяином, поспешил довольно фыркнуть, но тут же резко дернулся от неожиданности, уловив легкое движение на носилках. Вэлэвин попробовал повернуть голову в сторону старика, но, не справившись с этой задачей, вынужден был задать первый пришедший в голову вопрос, глядя в ночное небо.

— Что с твоим голосом?

— Твой старый товарищ пошутил со мной, — ответил ему старик и с иронией добавил. — Похоже, он любит пошутить, только шутки у него какие–то странные.

Вэлэвин молча согласился с ним и предался грустным воспоминаниям.

— Глупо, — тихим голосом произнес он всего лишь одно слово, но этого оказалось достаточно, чтобы развеселить старика.

— Неужели? — спросил он, и спугнул ночных обитателей пустыни звонким мальчишеским смехом. — Если ты действительно так считаешь, то ты и есть единственный настоящий глупец во всей этой истории. Судя по тому, как ты растерял мои дары, так оно и есть. Так что правила в ваших играх будет устанавливать Улф, по крайней мере, пока.

— Пока? — с грустью переспросил его собеседник.

— А как же. Слишком много он на себя взял. Боюсь, что рано или поздно ему не удержать эту ношу.

— Зачем тебе все это? Я думал, что ты для того и поселился в Мороке, чтобы отрешится от всей этой суеты.

Вэлэвину показалось, что старик готов снова рассмеяться над его невежеством, но вместо этого прозвучал вполне серьезный ответ.

— Если бы я хотел покоя, то остался бы среди всех этих бездельников на Алэнте. К тому же мне нравятся всякие головоломки, даже самые пустяковые. Вроде бы совершенно бесполезная вещь, но только до тех пор, пока не находишь решение. Иногда эти решения настолько забавные, что сами безделушки начинают восприниматься совершенно по–другому.

Внимательно слушая старика, Вэлэвин начал понимать, к чему тот клонит.

— И какую же головоломку ты изобрел для меня?

Его собеседник облегченно вздохнул, как будто именно ради подобного вопроса и было затеяно все это представление.

— Слишком предсказуемым пытается сделать этот мир Улф, даже в безумии. Но он уже сделал свой первый промах. А тебе предстоит усугубить его последствия. Между прочим, имя этого промаха тебе хорошо знакомо.

— Нэбэлит, — догадался Вэлэвин. Но это открытие его отнюдь не обрадовало, и он тут же поспешил задать еще один вопрос. — А если я откажусь?

Прежде чем ответить, старик поднялся с песка и развязал веревки, с помощью которых вол тащил носилки.

— Я давно перестал закапывать трупы рабов в песок. Шакалы все равно добираются до них и обгладывают до костей, а сами кости растаскивают по пустыне.

Потом старик ушел, а шакалы стали осторожно подбираться к носилкам. Но когда они, наконец, приблизились, на них уже никого не было.

Ворх, услышав крик Груты и сразу за ним яростный звериный рев, со всех ног бросился к пещере. Но когда осталось преодолеть всего ничего, он вдруг остановился и, нахмурив брови, стал усиленно над чем–то размышлять. Крики тем временем участились. Наконец Ворх принял какое–то решение и дальше стал продвигаться очень осторожно и не спеша, к тому же немного изменив направление движения. Вскоре он, стараясь не шуметь, взобрался на скалистый уступ, с которого можно было видеть все, что происходило возле пещеры. Человек распластался на камне и стал наблюдать за происходящим, стараясь не привлечь к себе внимание ни зверя, ни Груты.

Его женщина стояла на пороге пещеры и беспрестанно отмахивалась горящей головешкой от упрямо пытавшегося добраться до нее медведя. Огонь мешал голодному зверю насытить свой желудок, и это вызывало в нем ярость. К тому же его шерсть в нескольких местах дымилась, заставляя животное еще сильнее нервничать. Огонь стоял между Грутой и смертью, оставляя женщине надежду, что Ворх услышит ее крики и вовремя придет на помощь. Когда женщина собралась уже издать очередной крик, она вдруг заметила своего мужчину притаившимся на вершине ближайшего уступа. Отбившись в очередной раз от зверя, Грута снова посмотрела в сторону Ворха. Он и дальше находился в прежнем положении, не спеша бросаться ей на выручку. И в этот короткий миг женщина каким–то образом поняла, что он этого и не сделает. Ее руки тут же стали неимоверно тяжелыми, а страх уступил свое место отчаянию, и она лишь по инерции продолжала удерживать перед собой огонь. Медведь почувствовал, что его добыча уже готова сдаться, и перестал тупо бросаться вперед, следя лишь за тем, чтобы женщина не попыталась бежать.