Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 1

Увидев странного раба, слухи о котором быстро распространились по всей округе, Ормус неожиданно для самого себя занервничал. Какой–то внутренний порыв не давал ему двигаться дальше, удерживая возле чужеземца, имевшего несчастье быть выброшенным на берег моря в не самом лучшем для него месте. Воины, которые нашли его, не стали с ним особо церемониться и доставили прямиком в каменоломни. Возможно, это было связано с тем, что их озадачили золотые украшения незнакомца, оставившие ужасные ожоги на руке солдата, попытавшегося отнять их у владельца. Никто другой не решился последовать его примеру, но вот рассчитаться с таинственным незнакомцем не мешало, а каменоломни подходили для этой цели как нельзя лучше.

Хорошо сложенный светлокожий мужчина с резкими чертами лица и со следами лишь незначительных повреждений не оказал своим конвоирам ни малейшего сопротивления. Не противился он и тогда, когда его поместили вместе с остальными каменотесами и на следующий день погнали на работу. С тех пор он молча делал все, что ему приказывали, лишь изредка с легким акцентом отвечая на поставленные вопросы. Многие обращали внимание на необычные для здешних мест золотые изделия у него на шее и пальце, сделавшие их владельца местной знаменитостью. Некоторые даже задавали вопросы по этому поводу, но ни разу не услышали ответ. Когда же кто–то заметил, что тяжелый труд практически не сказывается на здоровье незнакомца, а полученные им раны и ссадины поразительно быстро заживают, о чужеземце стали слагать легенды, главное место в которых по понятным причинам занимала цепочка с кулоном и перстень с необычными символами. Вскоре высокородные обитатели окрестных мест стали все чаще наведываться на каменоломни, чтобы своими глазами увидеть необычного раба. Охранники не имели ничего против, так как получали довольно приличную плату за разрешение лицезреть самого известного раба здешних мест. Наконец пришел черед Ормуса. Только в отличие от остальных зрителей, он сразу же понял, что сам по себе чужестранец гораздо ценнее своих побрякушек. Ормус сам был достаточно неглупым человеком и при этом не настолько самовлюбленным, чтобы не заметить умного человека рядом с собой. Ему оказалось достаточно всего лишь раз встретиться глазами с рабом, чтобы понять, как много скрыто в этом спокойном и уверенном в себе взгляде. Управляющий каменоломнями нисколько не сомневался, что этот человек никогда не превратится в раба, несмотря ни на какие обстоятельства. А это был главный критерий, по которому Ормус оценивал людей. Так он безошибочно определял тех немногих, кого нужно было опасаться или, по крайней мере, с кем следовало считаться.

На следующий день чужестранец был уже в его полном распоряжении. Переодетый в подобающую его новому статусу одежду, вымытый и подстриженный, он вошел в дом Ормуса и с интересом изучал обстановку, дожидаясь появления хозяина. Каждая вещь, на которую падал его взгляд, свидетельствовала об изысканном вкусе хозяина дома, а огромное количество папирусных свитков указывало еще и на высокий уровень образованности, что уже давно перестало быть отличительной чертой высокопоставленных чиновников.

Ормус вошел в комнату в сопровождении рабыни, которая, расставив на изящном позолоченном столике всевозможные сладости, тут же удалилась. Сразу же после ее ухода хозяин предложил своему гостю угощаться, но тот вежливо отказался и продолжал стоя наблюдать за египтянином, столь необычно принявшего безвестного раба. Ормус в свою очередь тоже не спешил присаживаться, подчеркивая, таким образом, свое отношение к гостю, как к равному себе.

— Как ваше имя? — спросил Ормус, располагающим к непринужденному общению тоном.

— Вэлэвин, — назвался незнакомец и, немного подумав, добавил. — Я из Алэнта, точнее, из Нового Алэнта.

Его ответ серьезно озадачил египтянина. Ормус еще с детства был знаком с множеством легенд о таинственной стране и ее могущественных обитателях, но все изложенные в них события относились к столь древним временам, что он никак не мог вот так просто взять и поверить словам чужеземца, как бы убедительно они не звучали. Но какой–то внутренний голос подсказывал ему не спешить с выводами, а постараться как можно больше узнать о своем необычном госте.

Когда глубокой ночью Ормус, получивший логичные и доступные его пониманию ответы на большинство поставленных вопросов, наконец–то оставил в покое своего собеседника, он уже нисколько не сомневался, что имеет дело с действительно необычным человеком. Больше того, — насколько египтянин в начале разговора сомневался в том, что Вэлэвин является пришельцем из далекого прошлого, настолько же он теперь не был уверен в том, что тот вообще принадлежит к человеческому роду. А главное, Ормус успел осознать, что в его руках оказался именно тот шанс, которого он так долго ждал и который может привести его к заветной цели. Перед ним открывалось нечто большее, чем все богатства мира, — знания, о которых даже у могущественных египетских жрецов не было ни малейшего представления. Благодаря этим знаниям он получал возможность стать избранным и обладать властью, недоступной даже самым могущественным из фараонов, — властью над избранными.