Дмитрий Хоменко: Единственный принцип - 1

— Ладно, — согласился, наконец, с его доводами повстанец, но с одним условием. — Только я все равно стану дожидаться твоего возвращения. Если через три дня ты не дашь о себе знать, я приду за тобой. Ты пообещал мне голову Залеского, и я не отстану от тебя, пока твое предсказание не сбудется.

— Это не я, — угрюмо заметил Кранц, но вызвал у Захария лишь ироничную улыбку.

— Может быть, но я не вижу особой разницы.

На этот раз Карл не стал ему возражать. Вскоре они расстались: Захарий отправился обратно в лагерь к своим людям, а Карл продолжил путь с остальными главарями повстанцев, которые смотрели на него как на чужака и избегали общения. Но Кранц в нем и так не нуждался.

На следующее утро они встретили небольшой отряд слэйвов, разведывавший местность. Именно он и сопроводил повстанцев в лагерь экспедиционного корпуса прямо к шатру командующего. Прежде чем добраться до него, никто из прибывших уже не сомневался, что решение искать помощи у слэйвов было единственно верным. Но, когда из шатра в сопровождении почтительной свиты появился фон Верхофф, весь их оптимизм улетучился. Слишком часто многим из повстанцев доводилось видеть подобные презрительные и брезгливые взгляды в свою сторону. Единственная небрежно брошенная им фраза только окончательно расставила все по своим местам.

— Всех под арест и тщательно допросить, — бросил он на ходу кому–то из своих подчиненных и вернулся в шатер.

Повстанцев поместили в шатер и выставили охрану. Вскоре их начали по одному выводить на допросы. Уже возвращение первого из них не оставило никаких сомнений в том, что ожидает главарей восстания, столь необдуманно явившихся на поклон к слэйвам. Когда дошла очередь до Карла, его повели прямо в шатер фон Верхоффа, пожелавшего лично допросить чужеземца. Кранцу пришлось лично генералу рассказать, как он попал в Рутению и к повстанцам. Но фон Верхофф без особого интереса слушал его рассказ. Немного больше заинтересованности он поначалу проявил к картинам Кранца, но не найдя в них ничего интересного, отложил в сторону. И лишь упоминание о принадлежности к богатой купеческой фамилии вызвало неподдельный интерес фон Верхоффа. Генерал интуитивно уловил возможность получить кое–какую выгоду со своего необычного пленника, но решил отложить решение этого вопроса на утро, отдав предпочтение дожидавшемуся его ужину. Самого Кранца после этой беседы отвели в другой шатер, где никого кроме него не было, и вскоре принесли еду и вино. Но когда он попробовал всего лишь выглянуть наружу, сурового вида охранник потребовал от него вернуться внутрь.

С наступлением ночи постепенно затихла и жизнь в лагере слэйвов, только часовые продолжали бодрствовать, дожидаясь, когда окончательно улягутся загулявшие офицеры. Вдруг Кранц услышал тихую возню возле своего шатра, закончившуюся чьим–то тихим стоном. Затем кто–то пробрался внутрь палатки и тяжело дыша, стал оглядываться в темноте.

— Карл, отзовитесь, — наконец заговорил неожиданный визитер, надеясь, что не ошибся в поисках интересующего его человека.

— Я здесь, Святой, — обрадовал его Кранц. В его голосе не было ни капли удивления, как будто он знал наперед о приходе Гловаша.

На удивление легко им удалось незаметно покинуть лагерь и добраться до припрятанной в овраге лошади. За это время Карл успел узнать, что Святого послал за ним Захарий, приказав без него не возвращаться.

— А ты как же? — спросил Кранц своего освободителя, усаживаясь в седло.

— Я догоню вас. У меня здесь есть еще кое–какие дела, — ответил Святой и, не дожидаясь следующего вопроса, растворился в темноте.

У столь опытного вояки, как Святой, уже не осталось никаких сомнений в том, что развязка близка. Глядя на растерянных повстанцев, оставшихся без своих главарей, он даже немного им сочувствовал. Не трудно было представить, какая участь их ожидала. Но гораздо больше Гловаша интересовали его собственные дела, продвижение которых в сложившейся ситуации стоило ускорить. А это как раз у него и не получалось.

Святому довольно легко удалось убедить Захария в том, что Полонский вместо бочек с порохом встретил повстанцев пулями, и самому Гловашу чудом удалось спастись, тогда как остальные люди Захария были убиты. Красочно обрисовав главарю мнимое происшествие, Святой рассчитывал на то, что тот сразу же бросится мстить князю, так как ничто его в лагере повстанцев уже не удерживало. Но Захарий, к его огорчению, решил дожидаться возвращения Кранца, а если этого не произойдет, то идти ему на выручку. Торопившемуся Гловашу не оставалось ничего другого, как рискнуть собственной шкурой и отправиться за Карлом, даже не поставив в известность главаря повстанцев. Ведь каждый потерянный день неумолимо рушил мечты Святого о богатстве.