Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром

Но зато сейчас, пусть хоть на краткий миг, любой из них мог почувствовать себя настоящим аристократом и хозяином жизни. Пусть даже те, о ком сказано выше, робея и стесняясь в обществе блестящих, увенчанных забытыми уже вензелями на погонах и эполетах боевых друзей, скромно теснились за дальними столиками, не рискуя приблизиться к царственным дамам, даже и они могли сполна насладиться восставшим, как град Китеж из вод, уголком «России, которую потеряли»…

А ведь на самом-то деле, пусть никто об этом пока не подозревал, именно они, выпивающие, танцующие, смеющиеся или грустящие на этом, может, первом, а может, и последнем балу, научившись тому, чего, кроме них, на всей планете не знал и не умел пока никто, прикоснувшиеся не только к новой технике, но и к новому стилю мышления и поступков, именно они, первые офицеры армии, которой только предстояло появиться, оказались сейчас кандидатами в новую аристократию новой России.

Которая возникнет при одном маленьком, но необходимом условии — если удастся довольно-таки бредовый с точки зрения исторического материализма план…

А «Валгалла» между тем, пока гремел музыкой и звенел бокалами банкет, пятнадцатиузловым ходом возвращалась к Босфору.

Когда первые, самые крепкие телом и духом бойцы, освежившись после сна пивом или чем-то поосновательней, стали появляться на палубе, они увидели только безграничную морскую гладь и синее, без единого облачка небо. Праздник продолжался.

Прогуливались, разговаривали, обменивались впечатлениями о волшебной ночи. Пока кто-то из наиболее наблюдательных не воскликнул с удивлением:

— Господа, но мы ведь на север плывем!

Вначале эта новость не слишком многих заинтересовала, мало ли в море путей, но постепенно настроение менялось, нашлись люди, настолько сведущие в географии, что объяснили — нигде, кроме как в Черном море, находиться пароход не может. А раз так — впереди Крым!

Басманов, от которого, как от официально назначенного командира, потребовали объяснений, знал не больше других, что не прибавило ему авторитета. Когда страсти в достаточной мере накалились, на площадке ведущего с надстройки на ют трапа появился Новиков.

Волонтеры уже привыкли, что у их хозяев существует своеобразное разделение труда. Андрей в их глазах как раз и занимал положение министра иностранных дел. Да, пожалуй, и внутренних тоже. По крайней мере, к военным вопросам он в отличие от Берестина и Шульгина интереса почти не проявлял.

Новиков постоял несколько минут, опершись локтями об ограждение и словно прислушиваясь, о чем спорят внизу, потом, увидев, что его появление замечено, неторопливо сошел на палубу.

— Так. День добрый, господа. И о чем же шумят народные витии? — с постоянной своей полуулыбкой осведомился он. Выслушал вопросы, как прямые, так и риторические, после чего сделал останавливающий жест.

— Будем считать, что в данный момент мы вне строя и беседуем вполне свободно. Время приказов еще придет. Однако… Кажется, не далее как вчера вы все подписали контракты, пункт восьмой коего гласит… Вижу, все вспомнили. Я мог бы этим и ограничиться. Однако, по словам Суворова, всяк солдат должен знать свой маневр. Посему скажу… Только сначала давайте пройдем, ну, хотя бы в кормовой салон. Господин капитан, — обратился он к Басманову, — прошу собрать весь личный состав. Скажем — через пятнадцать минут. Чтобы не пришлось потом повторять и во избежание вызванных искаженным пересказом превратных толкований.

Когда весь батальон заполнил просторный зал, отделанный красным деревом и украшенный цветными фотопанно с видами африканской саванны, в дверях вновь появился Новиков, теперь в сопровождении Берестина.

— Так вот, — без предисловий начал он, — должен вам сообщить для уяснения общей задачи, что идем мы действительно в Россию, в Крым.

Нам туда очень нужно, причем на территорию, занятую большевиками. До последнего времени мы не оставляли надежды, что доблестная Добровольческая и прочие белые армии восстановят законность и порядок. Но с весны нынешнего года наши надежды слегка поколебались.

Вот мы и решили, что до тех пор, пока в руках русских войск остается Крым, есть хотя бы возможность без лишних сложностей высадиться на берег… Что? Вы спрашиваете, что нам нужно в России? Вообще-то для вас это малосущественно. Ваша задача — с боем или без такового — дойти до нужного места, вместе с нами, конечно, и постараться вернуться обратно… Но — скажу. В известном месте, ныне занимаемом большевиками, у нас осталось некое имущество, ценность которого, для нас по крайней мере, превышает все понесенные и имеющие быть впоследствии затраты… По достижении поставленной цели все получат особое, сверх оговоренного, вознаграждение, после чего продолжат службу на известных вам условиях. Вот и все… — Новиков сделал вид, что хочет встать и покинуть собрание. Однако ему не дали этого сделать.