Дмитрий Панасенко - Ллойс

– Не нужно тебе это, не забивай голову. – Выложив на прилавок последний брикет сублимированного мяса, староста побарабанил пальцами по столу и раздул щеки. – Во время войны, когда я еще салабоном был… Почти как ты… Тогда нас в центре учебном не только стрелять и сортиры драить учили. Лектор у нас хороший был. С понятием. Имени не помню, только кличку – Пастор. Он тоже… Вещал… Мы все у него, как под гипнозом сидели. Да и вещи он нам полезные рассказывал. Про то, какие дроны, киборги, автоматоны и прочая дрянь бывает. Какие имплантаты и где делают. Какой дурью, своей и вражеской можно и нужно в бою колоться, а какой не стоит. И много еще чего полезного. И секретного, ну, по тем временам секретного. Про генные модификации, например. Редкие нанокультуры и их свойства… – Старик горестно покачал головой. – Да уж… Много воды утекло… Почти семьдесят лет, а как будто вчера было…

– Решил устроить вечер воспоминаний, сладенький? – Поинтересовалась, с подозрением осматривая связку сушеной рыбы, девушка.

– Я всю ночь ворочался, думал. Не так что-то с пацаном тем. – Продолжил старик, не обратив совершенно никакого внимания на наемницу. – Ну не мог этот сопляк меня, как фаршмак, по стене размазать. Только под утро вспомнил. Это «Цицерон» – нанокультура класса экстра, сложная технология. Внедряется непосредственно в мозг, перерабатывает банки памяти, временно перестраивает синаптические связи в нейросети, ускорят передачу сигналов, выбрасывает в кровь определенные гормоны и много еще чего делает. Но суть такова: человек, получивший инъекцию подобной культуры – идеальный переговорщик. Он будет говорить, двигаться, дышать и даже пахнуть так, чтобы ему людишки хотели подчиняться. Постоянно это работать не может – мозги сварятся. Пару минут всего, но…

– Полезная штука: чуть подрастет, и все девки его будут. – Широко зевнув, Ллойс принялась распихивать припасы по поясным сумкам. – Мне бы такую, ни у кого и мысли бы не было меня кидать. Правда, Ленивец?

– Редкая вещь, – пропустив мимо ушей очередную подначку, кивнул собственным мыслям староста. – Очень редкая. Ее только командирам высшего звена ставили, и то не всем. Вот и подумай, откуда у этого щенка такая радость в котелке болтается. Это, ведь, не просто вливание, тут череп надо вскрывать и вводить в строго определенные места. Чипы управления вживлять… Если я правильно помню, операция около пятнадцати часов длится… Объект… Э-э-э… – Ленивец замялся, подбирая правильные слова. – Фиксируют… Да, фиксируют, снимают крышку черепа, а потом вживляют ему в голову «марку» – хранилище бланка и вспомогательные процессоры. И все это время ты должен в сознании оставаться без наркоза. Такую штуку, не имея команды из десятка врачей и аппаратуры экстра класса, не провернуть. Даже для Легиона невероятная трата ресурсов. Так что думай, девонька, думай. И мой тебе совет: лучше верни задаток, «заболей», отдохни тут месяц-другой, а я тебя потом с одним человечком сведу. Контракт простой, но долгий и прибыльный. Никакого кидалова. – Старик обезоруживающе поднял руки, заметив, как насмешливо и недобро прищурилась наемница. – Мне за прошлый раз до сих пор стыдно… Через три недели сюда сын мой придет с обозом. Старший. Ему к Большой соли надо, в Сломанные холмы караван перегнать. Охраны и так двадцать рыл, ты – двадцать первой пойдешь, с тройной долей, кумекаешь?

– Да неужели? – Оскалила зубы девушка. – Счастье-то какое, сейчас разрыдаюсь. Может мне от благодарности сразу штаны снять да нагнутся? Заодно и иммунитет к болячкам приобрету. – Запихав в подсумок последнюю бутылку, Ллойс зашагала к двери. – Пока, Ленивец. Счастливо не увидеться.

– Нежить, если ты не поняла, я тебе место в общине предлагаю. Шанс на жизнь нормальную…

– Не предлагаешь, Ленивец. – Покачала головой девушка. – Сам же понимаешь, что я, всё равно, чужой буду.

– Ладно… – Проскрипел, разом осунувшийся и постаревший староста. – Ладно, девка… Только вот что. Мой тебе совет: купи еще бронник, потолще. Такой, чтоб спину закрывал. Этот Пью – снайпер. Он ко мне сам пришел. В кабаке твое имя услышал. Очень интересоваться стал, куда ты пошла. Как ты выглядела, спрашивал. Морду и партаки твои описать требовал. Думаешь, я ему заплатил? Это он мне двести грамм отвалил, чтоб узнать, куда ты пошла. Когда узнал, кто в гипермаркете поселился, сказал, что попытается тебя выручить. Но я ему не поверил. Больно уж он спокойным был. И еще, за полчаса до нашего разговора он к Савве заходил. Наручники искал, ошейник покрепче. И поводок.