Вадим Тарасенко - Противостояние

«Получается, что лооны могут каким-то образом влиять на фундаментальные природные взаимодействия! Причем это влияние осуществляется даже без их воли. Иначе, зачем это было демонстрировать в этой дыре в неинтересных и малозначащих экспериментах? Но… − возбуждение Ноона тогда было так велико, что он стал метаться по своему кабинету, чтобы хоть как-то выплеснуть клокотавшую в нем энергию. С грохотом опрокинулось кресло, пару раз глухо прогудел стол, получив сильные удары кулаком по своей крышке. – Но получается, что лооны могут влиять и на людей! Они тоже состоят из тех же атомов, в которых происходят те же взаимодействия. А если они могут этим процессом управлять?! – элл замер, как вкопанный. – А управлять, это значит командовать! Командовать волей людей, то есть нас, эллов. Заставлять нас делать то, что хотят лооны, а не мы сами…»

– Но тогда всю нашу историю эллов после контакта с лонами надо переписать. Ведь многие события в ней фактически были инициированы лонами! – выкрикнул Гарди. Неожиданно по телу обездвиживающе разлилась слабость. Его взгляд скользнул по валяющемуся креслу. И он просто сел на пол. – Надо, чтобы эллы об этом обязательно узнали. Надо, чтобы эллы об этом обязательно узнали», − повторял Ноон словно заклинание.

Постепенно он стал успокаиваться. Появились конструктивные мысли относительно его дальнейших шагов.

«Первое – ни в коем случае никому здесь не говорить о своем открытии. Наверняка, здесь есть у лоонов свои глаза и уши. Второе – под каким-нибудь нейтральным предлогом выбраться в город. Да хотя бы просто всем сказать, что захотел поразвлечься. Третье – в городе явиться в полицию и потребовать связи с высшим руководством страны. Ерунда! Так тебе и дали связь. Примут просто за сумасшедшего. И где гарантия, что в этой дыре полиция не находится под влиянием лоонов? После моего открытия уже ни во что нельзя верить. Так что же делать?» − Гарди Ноон еще долго сидел на полу, перебирая различные варианты, пытаясь отыскать наилучший или хотя бы приемлемый. Наилучший – это значит гарантированно донести информацию, которой он обладал до Президента Федерации и при этом уцелеть самому. Приемлемый – это только выполнить первое условие.

Наконец, после часового раздумья элл смог выработать план действий. Еще один час ушел, чтобы сделать необходимые приготовления к этому плану.

«Все, завтра утром начинаю», − подумал тогда он.

Но утром все пошло кувырком, совсем не так, как представлял Гарди Ноон. Едва элл вышел из своей квартиры, расположенной тут же на территории института, как услышал близкий рокот мощного двигателя. Ярко освещенный лучами солнца на посадку заходил большой транспортный флайер с государственными гербами по бокам.

«Неужели лооны?» − от нехорошего предчувствия ноги сделались ватными.

Ноон угадал. Первым, кого он увидел в открывшемся проеме летательного аппарата, был Мариус Розеншази. За ним по трапу спустились еще трое сотрудников Института – все лооны.

Тем временем к растерявшемуся Гарди подошел его бывший руководитель.

– Здравствуйте, Ноон. Вот решили неожиданно проверить, что вы тут делаете, − мясистые губы лоона раздвинулись в доброжелательной улыбке. Так что хочешь – не хочешь, а гостей принимать придется.

«Ну, конечно, инспекционная проверка! − Гарди ухватился за эту мысль, как тонущий хватается за соломинку. – Это просто совпадение. Кстати, я смогу еще раз проверить свою гипотезу. Лооны же наверняка будут присутствовать при каком-нибудь эксперименте».

День прошел спокойно. Мариус Розеншази и его коллеги знакомились с документацией и осмотрели строящуюся установку для измерения параметров сетки Арзеншази – пересекающихся силовых линий суммарного электромагнитного поля планеты, космического излучения и искусственных излучающих устройств.

К большому разочарованию Гарди Ноона, ни в каких экспериментах лооны не участвовали.

«Все равно проверю. Главное, что они оказались здесь».

К концу дня, как водится, инспектора-лооны были приглашены на ужин, который наспех организовали в столовой филиала. Но поучаствовать в общем пиршестве Ноону не удалось. Перед самым ужином, когда все рассаживались за столы, к нему неожиданно подошел Мариус Розеншази.

– Я ознакомился с Вашей последней работой, Ноон.

У Гарди словно что-то оборвалось внутри и он как загипнотизированный смотрел на мясистые губы лоона, фактически выносящие ему приговор.