Вадим Тарасенко - Противостояние

Кряхтя и постанывая, молодой человек поднялся на ноги.

«Вперед! Я должен рассказать. Я должен предупредить! Иначе вскоре все эллы будут рабами у этих лоонов. У, ненавижу!» − и вновь, отталкиваясь от зыбкого песка, Гарди Ноон побежал вперед.

Черный небосвод раскинулся над ним, сияя тысячами ярких точек. Слева, заливая все вокруг бледно красным светом, висел огромный Орхор – спутник планеты. Точно в его центре располагалось темное пятно – огромный кратер от упавшего миллионы лет назад астероида. Выглядело это довольно мрачно. Словно огромный красный глаз, не моргая, смотрел с гигантской высоты на людей. Правда, из-за взаимного вращения планеты и ее спутника и их совместного перемещения вокруг звезды Конне, такая картинка – полная «луна» с огромной черной точкой посередине наблюдалась в общей сложности всего пару дней в году.

«Древние верили, что когда виден полностью диск Орхора со «зрачком» посередине, то это самое опасное время. Из земли появляются всякие фантастические твари и пожирают людей. Черт! Что не говори, удачно я выбрал время побега, − жадно хватая воздух ртом, Ноон упрямо бежал вперед. – Все это глупые поверья неграмотных людей, веривших во всякую чушь. А вот лооны – это не чушь!»

Тот день, когда дьявол вылез, точнее, когда он зашевелился за, казалось бы, железобетонной стеной Единой теории поля, Гарди Ноон помнил отчетливо. Конечно, он тогда не знал, что это, действительно дьявол. Тогда элл просто смотрел на компьютере обработанные результаты двухмесячной кропотливой работы. Смотрел и не верил своим глазам. Он еще раз запустил обработку результатов и вновь через два часа бесстрастный электронный мозг показал тот же результат – статистическая погрешность экспериментов по изучению слабого взаимодействия очарованных кварков, которые четыре года назад проводились в Лаборатории, составляла двадцать пять тысячных процента. Но максимальная инструментальная погрешность тогда составляла всего двадцать три тысячных процента! Гарди Ноон ее скрупулезно пересчитал, учтя все, даже прецессионное влияние Орхора. Так откуда вылезли эта разность в две тысячных процента? Получается, что во время распада очарованных кварков на них действовал еще одна неизвестная сила? Очень ничтожная даже по сравнению со слабым взаимодействием, но она была. Была!

Еще неделю Гарди Ноон лихорадочно проверял свои расчеты. Нет, ошибки не было. Какой-то неизвестный фактор, действовавший на элементарные частицы, был.

«Говорите, все зависит от головы? Правильно! Теперь я вам докажу, какая у меня голова! − и хотя мысленно говоря «вам», молодой элл представлял перед собой моложавое лицо с крупным носом и толстыми губами профессора Розеншази, подразумевал он всех лоонов. – Такие умные, а такое проморгали!»

Как он был наивен тогда! А за наивность надо расплачиваться и иногда платить за это очень дорогую цену.

«Ничего они не проморгали. Лооны отлично знали об этих двух тысячных процента. И знали, чем они вызваны. Но они же не идиоты говорить об этом! Но теперь знаю и я! И я, элл, не идиот, чтобы об этом молчать!» − Гарди Ноон даже махнул рукой, сжатой в кулак, словно ударяя какого-то невидимого врага.

К сожалению, при этом он ослабил внимание за поверхностью, по которой бежал. И тут же за это поплатился. Его правая нога зацепила очередной валун, а левая соскользнула в небольшую ямку. И мгновенно элл упал лицом в песок.

Мариус Розеншази задумчиво посмотрел на Ноона, когда тот рассказал ему о своих результатах.

– Да, молодой человек, похоже, я вас недооценивал, − задумчиво произнес он. – Что ж, придется внести необходимые коррективы.

О том, что это за коррективы, Гарди Ноон узнал буквально через две недели. Его перевели работать в филиал Лаборатории, находящийся на другом континенте планеты, в самом центре пустынной местности, усеянной валунами, и где единственной растительностью был стелющийся по земле колючий кустарник. От ближайшего города до этого филиала института была более трехсот километров. Пару столетий назад здесь проектировали и испытывали первые атомные, а затем и термоядерные бомбы. Тогда в документации он назывался объект «А» и о нем знал лишь узкий круг посвященных. Но когда произошло объединение государств в единое Содружество, необходимость в строгой секретности этого объекта отпала. И удаленность от цивилизации, которая ранее была преимуществом, стала существенным недостатком. Крупные ученые, все сплошь лооны, под разными предлогами стали покидать объект «А», обосновываясь в более комфортных местах. Последний всплеск славы бывшего объекта «А», ставшего филиалом Лаборатории Актуальных Физических Проблем, пришелся на то время, когда эллы, под неизменным руководством лоонов стали штурмовать Единую теорию поля и на ее основе создавать гиперпространственный звездолет. Здесь, учитывая наличие еще не успевшего полностью разбежаться научного потенциала, решено было спроектировать ядерный лазер накачки, при помощи которого запускался гиперпространственный двигатель.