Борис Сапожников - Большая игра

Свободный столик для нас нашелся легко. Правда, за ним сидела пара игроков, не знакомых мне, однако против нашей компании они ничего не имели. Мы разговор заводить с ними не стали, просто поели за одним столом, только заказав вместе большой кувшин пива. Ничего крепче ни мы, ни они не пили. С похмелья выходить на арену – это уже форменное самоубийство.

Расплатившись строго по счету, я поднялся со стула. Команда сразу последовала за мной.

Спал я в ту ночь, как всегда перед игрой, как убитый. Вот только почему-то в этот раз мне впервые за несколько лет приснился Крым.

Они занимают большое место в моей жизни. Наверное, даже слишком большое для снов. Но только они дают пускай и эфемерную, но хоть какую-то надежду получить ответы на мучающие меня уже не первый год вопросы. Потому что больше никто этих ответов мне дать не спешит.

Я почти ничего не помню из событий, последовавших за нашим поражением под Арабатом. Не помню я и суда – только какие-то плохо сочетающиеся друг с другом отрывки вроде оглашения смертного приговора через расстрел и последующей его замены лишением чести, всех наград и чинов воинских.

Первое отчетливое воспоминание как раз связано с эшафотом, как будто звон ломающейся над головой шпаги привел меня в чувство окончательно.

И только сны позволяют мне возвращаться в те дни страшных боев под Арабатом последующего плена и странного судебного процесса надо мной, о котором я ничего не могу выяснить, как ни стараюсь.

В ту ночь в Лондиниумском Колизее ко мне пришел сон о плене. Он был настолько явный, что утром я чувствовал запах прелой соломы из тюфяка и отголоски боли от ран, полученных в последнем бою за Арабат, когда союзникам наконец удалось сломить отчаянное сопротивление моего батальона.

Наверное, именно загадочное появление сэра Галахада стало причиной этого сна. Потому что во сне я увидел наше с ним знакомство. И это несколько разочаровало меня утром – ведь я и так неплохо помнил тот день, первый день моего плена.

Сэр Галахад пришел ко мне уже ближе к вечеру. Он как-то по-хозяйски огляделся в мазанке, куда меня поместили, а после запросто уселся на единственный стул. Я же, чтобы не показаться совсем уж невежей, сделал вид, что сажусь, опираясь спиной на горячую стену.

– Не утруждайтесь, граф, – отмахнулся визитер. – Ваше здоровье пускай и вне опасности, но не стоит напрягаться лишний раз без нужды. Меня зовут сэр Галахад, и я паладин Ордена. Вы, наверное, слышали о нем?

– Доводилось, – ответил я, снова опускаясь на тюфяк. Сил у меня, несмотря на почти полный день отдыха и уход врачей, не было. – Но удивлен видеть вас здесь. Что могло привести паладина Ордена на фронт? Разве вы не даете присягу держаться в стороне от войн мирских владык, сосредоточившись на вашей войне с выродками?

– Вы знаете о нас больше, чем многие, – в голосе сэра Галахада послышалось уважение. – Но именно подозрение в том, что Российская империя использует выродков в этой войне, заставило меня присоединиться к штабу фельдмаршала лорда Раглана. Я должен самым тщательным образом провести расследование, чтобы предоставить как можно больше фактов грядущему мирному конгрессу.

– А вы считаете себя уже победителями в этой войне? – спросил напрямик я.

– Да, – так же прямо ответил он. – Союзники уже победили. Севастополь пал. Вы этого, наверное, не знаете. – Я знал, но не стал перебивать сэра Галахада. – Ваш царь скончался, а новый делает все, чтобы остановить эту бессмысленную войну. Боевые действия уже прекращены, скоро последует перемирие и обмен военнопленными.

А вот это уже было для меня большой новостью. Пока жив был его императорское величество Николай Павлович, можно было уверенно говорить, что война будет вестись воистину до последней капли крови, а вот в цесаревиче я лично так твердо уверен не был. И, видимо, мои опасения оправдались целиком и полностью.

– Мирный конгресс по итогам этой войны не за горами.

– А вы на нем хотите выступить с неопровержимыми доказательствами того, что русские – не более чем полузвери.

Во мне отчего-то начала закипать злость на этого человека. Явился сюда доказательства собирать байкам и страшилкам, которыми пугают детишек за границей. После этого конгресса от России, наверное, и памяти не останется, а нас, русских, просвещенные европейцы начнут травить по лесам, будто в самом деле дикое зверье.