Рэй Олдридж - Император мира

— Руиз, проснись, — прошептал Олбани, толкнув его локтем. — Поезд приближается.

Поезд поднимался несколько медленнее, чем когда шел вниз, — это уже радовало. На платформе находились шестеро пассажиров, на сей раз не под наркозом. Они лежали на подстилках, глядя перед собой абсолютно пустыми глазами. У Руиза холодок пробежал по спине: это наверняка рабы или пленники, побывавшие в лапах геншей.

Предводитель приник к окуляру длинноствольного газомета, который приберег как раз для такого случая. В фокусе оказалась чешуйчатая физиономия дирма, над ноздрями были явственно различимы шрамы от операции по усилению мозга. В глазах цвета лунного камня застыло тупое выражение, словно перераспределение интеллекта отняло у чужака что-то очень существенное.

Руиз перевел прицел на левое плечо охранника, — именно в левой руке тот держал переключатель скоростей.

— Ну, — выдохнул он и нажал курок.

Оружие выплюнуло сверхзвуковую струю замороженного газа, которая с шипением вонзилась в тело дирма и оттаяла.

Не успев оценить результат, Руиз уже снова стрелял: правый плечевой узел, живот, левое бедро, левая икра. Затем перевел огонь на второго охранника, который наконец отреагировал на гибель товарища и поднимал руку к кнопке тревожной сигнализации. Руиз пробил ему правый плечевой центр, затем, прежде чем дирм успел поменять руки, левый и все остальные церебральные узлы. Он смутно видел белые искры от простреленных лазерами соленоидов, более темные вспышки огнемета Олбани, когда тот выжигал механические ловушки на ближайшей к ним стороне поезда.

Стрельба закончилась в две секунды.

— Пока все чисто, — прохрипел Хаксли.

Все трое перебросили оружие и приборы за спину и ухнули через край в пустоту. Падение длилось одно бесконечное мгновение, потом замедлитель вздернул Руиза в вертикальное положение. Он подождал, пока поезд не окажется почти прямо под ним, и ударил по пряжке замка. Самосброс отстегнулся, и, пролетев два метра, Руиз приземлился на одного из пассажиров. Это смягчило удар, как при падении на кучу песка. Он удержался на ногах и прыгнул на первого дирма, который был еще жив и, пошатываясь, пытался куда-то идти. Газомет превратил его суставы и расположенные в них мозговые центры в кашу, и, судя по поведению несчастного, интеллект его был уничтожен. Взмахом маленького виброножа Руиз отсек ему лапу как раз под левым разбитым плечом, затем перерезал предохранительные ремни и пинком отправил инопланетянина через борт платформы.

Затем командир обернулся и увидел, что Олбани сцепился со вторым охранником, которому, видимо, досталось меньше. В одной лапе у него оставалось еще достаточно силы, и он сопротивлялся попыткам техника спихнуть его с сиденья, шипя и целясь лапой, как дубиной, в голову нападавшему.

Руиз прыжком преодолел разделявшее их расстояние и ударом виброножа смахнул чудищу уцелевшую конечность. Дирм еще сохранял остатки сознания и в изумлении уставился на кровоточащий обрубок. Тогда Руиз и Олбани отодрали его от сиденья и спихнули в яму.

Постепенно пассажиры стали реагировать на происходящее. Они поднимались с подстилок, отсутствующие лица начали приобретать враждебное выражение. Видимо, они сообразили, что захватчики отнюдь не входят в число хозяйских друзей. Но Руиз в зародыше подавил сопротивление, прошив невольников очередью из осколочного ружья. Фонтаном брызнула кровь, мертвые и умирающие молча попадали назад.

— Все еще тихо, — доложил Хаксли, поглядывая на миниатюрный монитор у себя на запястье.

Секундой позже сверху на трупы рухнул Дурбан и прокатился по ним, испачкав броню красным. Следом на платформу плюхнулись гладиатор и марионетка… И тут началось…

Гладиатор, тяжелого сложения человек, который, видимо, был уже не столь гибок, как в лучшие свои годы на арене, споткнулся и налетел на бритвенные поручни, ограждавшие дальний край платформы. Ахнув, он навалился на поручень, который моментально ожил и завизжал на высокой ноте. В секунду вибрирующие лезвия вспороли броню несчастного и погрузились глубоко в живот. Он попытался отпрянуть, ноги беспомощно заскребли по полу платформы. Тело его, наверное, было перерезано уже до позвоночника, когда он отчаянно рванулся в последний раз и перевалился через борт вниз.

Руиз в сверхъестественном прыжке попытался достичь двойника, который был все еще пристегнут к запястью гладиатора. Под тяжестью тела погибшего поводок мгновенно натянулся. Но Олбани заметил неладное и успел вцепиться в бесценный груз как раз в тот момент, когда того притянуло почти к самым поручням. Сам техник при этом очень неловко выгнулся, почти лежа на трупах, а ногой весьма ненадежно уперся в край платформы.