Рэй Олдридж - Император мира

— Дышать можно.

Он снял респиратор и скривился. Руиз стянул свой. Слабый запах геншей отравлял всю атмосферу. Предводитель налетчиков поморщился, потом надел шлем и опустил забрало. Наемники застыли в ожидании приказов, и он кивнул Дурбану-зверятнику.

— Пошел, — скомандовал он.

Дурбан рванулся вперед. Персональный чип, вживленный в основание черепа, обеспечивал ему быстроту рефлексов, жестокость и решительность, свойственные его тотему. Он метнул на командира сияющий взгляд и улыбнулся. Из глаз зверятника на Руиза смотрела завладевшая человеческим мозгом росомаха, счастливая оттого, что сейчас попадет туда, где сможет удовлетворить свои животные инстинкты.

Дурбан одним ловким и грациозным движением проник в щель, и Руиз затаил дыхание. Он ожидал звуков, которые свидетельствовали бы о засаде или о том, что сработала автоматическая охранная система. Но все было тихо, и через минуту Дурбан шепнул с той стороны:

— Идите!

— Хаксли, — Руиз обернулся к киборгу, который тащил на себе генератор помех — Полезай туда и установи свое оборудование.

Следом командир отправил в щель покрытого шрамами гладиатора и одну из женщин с лазером в качестве прикрытия. Потом указал на проход марионетке, и фальшивый Юбере все с той же пустой улыбкой полез вперед.

Руиз вернулся в батискаф, проверил, надежно ли защищена панель управления, и настроил охранные системы судна на самоуничтожение, если кто-нибудь посмеет войти в отсутствие хозяина. Затем он настроил освещение на самый мягкий уровень. Генш скорчился в темном углу.

— Мы вернемся, как только сможем, — пообещал он существу, и оно издало шипящий звук, по-видимому означавший согласие.

— Если Публий попытается связаться с тобой, безопаснее будет не отвечать, — посоветовал человек.

— Я запомню, — откликнулся генш. — В настоящий момент ты кажешься мне более достойным доверия, чем он. Ты пока не лгал. Я чувствую запаховые метки многих представителей Настоящей Расы.

Руиза пронзила дрожь предчувствия.

— Сколько их?

— Слишком много, чтобы я мог различить отдельные следы. Больше, чем я предполагал. Я вообще не думал, что может быть столько геншей в одном месте… Я очень молод и неопытен… И все же их очень-очень много. Ты отпустишь меня к ним, когда вернешься?

— Если обстоятельства позволят, — вздохнул Руиз.

— Понимаю.

Диаметр огромной трубы равнялся примерно трем метрам. В свете нашлемных фонарей было видно, что туннель поворачивает влево. Руиз посоветовался с Олбани, который нес на плече портативный радар.

— Что мы имеем?

— В моем спектре — никакой активности, — сосредоточенно ответил Евфрат. — Каждые тридцать три метра встречаются провалы, наверное, какие-то ниши без дверей.

Руиз послал своих людей вперед. Первым шел зверятник, его прикрывали с флангов женщины, перемещаясь так, чтобы все время держать окружающее пространство под прицелом. На приличном расстоянии от них безымянный гладиатор вел на поводке поддельного Юбере. Непосредственно перед Руизом двигался киборг с приборами для создания помех. Позади тащился обвешанный датчиками Олбани.

— Переговоры только по шлемофонам и на минимальном уровне, — приказал Руиз. — Передвигаться крадучись, ясно?

В темноте вспыхнули семь пар глаз, каждая со своим совершенно особенным выражением — предвкушением, любопытством, страхом. Двойник был невозмутим.

Руиз оглянулся на Евфрата.

— Ты нас ведешь. Командуй! — сказал он.

— Давайте-ка рысью, — ответил Олбани. — Когда заблудимся, я вам скажу.

Отряд отмахал по пустому туннелю много километров. Долговязый техник подтвердил наблюдения Руиза, заметив, что они понемногу поднимаются.

— Это ведь правильная дорога, босс? — уточнил он.

— Вроде бы, — ответил Руиз.

Они следовали за навигационным зондом, которым их снабдил Публий. На дисплее у Олбани поблескивали цепочки данных. Через равные промежутки им попадались открытые дверные проемы, обрамленные каким-то серебристым сплавом. У первого такого отверстия Дурбан замер, потом упал на брюхо и заглянул внутрь.

— Пустой склад, — констатировал он и двинулся дальше. Прочие помещения оказались столь же невинного свойства.

На отметке три с половиной километра Олбани застыл на полушаге.

— Активность, — прошептал он, остальные резко остановились. — У меня тут самая малость электромагнитных волн… вроде слабенькой пульсации.

Хаксли постучал ногтем по своим индикаторам.