Олег Кербис - Жребий Судьбы

- Привет! - почти добродушно бросил Чакки и проследовал мимо него к раковине. В течение нескольких минут оттуда доносилось журчание воды и громкое, довольное фырканье. Наконец, умыв лицо и от души напившись прямо из крана, новый сосед улегся на второй матрас, сложил руки на животе и закрыл глаза.

Бельмонте провел несколько минут в напряженном ожидании того, что хулиган начнет его цеплять, оскорблять или вообще попытается избить. Однако беловолосый словно забыл о его присутствии. Он молча лежал на матрасе, не открывая глаз, и либо дремал, либо размышлял о чем-то своем.

Мигель с трудом встал и, прихрамывая, направился к раковине. Последствия воздействия станнера продолжали о себе напоминать - тело все еще слушалось плохо. Он пустил из крана ледяную воду и долго плескал себе в лицо, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок. Прямо над раковиной висело маленькое грязное зеркало, откуда на Мигеля мрачно взирало уродливое существо, опухшее, покрытое кровоподтеками. Ему потребовалось немало усилий, чтобы узнать в отражении себя.

Чтобы хоть как-то размять затекшее тело, Бельмонте решил сделать зарядку. Когда он жил у бабушки, то каждое утро для него начиналось с активных упражнений в саду. Лишь это помогало ему окончательно проснуться и нагулять аппетит к завтраку, на который неизменно были горячие пирожки с яблоками и корицей. Вспомнив их вкус, Мигель ощутил, как рот наполняется слюной. Уже сутки он ничего не ел, за исключением карамельного батончика, съеденного на станции Верандо.

Встав посреди камеры, Мигель встряхнулся и принялся совершать ритмичные круговые движения руками, чередуя их с наклонами корпуса из стороны в сторону. Избитое тело протестующее завыло, прося пощады, но он был непреклонен. Закусив губу от боли, Бельмонте продолжал разминку, и уже через пару минут болезненные ощущения начали отступать, а движения стали даваться легче. Хорошая зарядка в самом деле способна творить чудеса.

Чакки открыл глаза и принялся с интересом наблюдать за его действиями. На тонких губах белобрысого появилась еле заметная усмешка. Мигель покосился в его сторону, демонстративно отвернулся и принялся за приседания. Черт с ним, пусть смотрит. Один, два... пять, шесть, семь... двенадцать....

- Неправильно ноги ставишь, - заметил Чакки.

- Чего? - раздраженно повернулся Мигель.

- Я говорю, ты неправильно ставишь ноги! - раздельно повторил белобрысый. Его голос удивительным образом контрастировал с внешностью. Чакки имел привлекательное, с правильными тонкими чертами лицо и большие выразительные глаза. Таких парней обычно называют смазливыми. Однако его голос, в отличие от внешности, был на редкость неприятным. Резкий и скрипучий, он чем-то напоминал скрежет ржавых шестеренок.

- Самое главное в упражнениях - это правильная осанка, чтобы были задействованы нужные группы мышц. А так у тебя почти вся нагрузка уходит в никуда. Ты только впустую тратишь силы. Если хочешь, могу показать пару хороших упражнений.

- Спасибо, обойдусь! - резко ответил Мигель, даже не глядя в его сторону.

Он вновь подошел к раковине, открыл воду, чтобы смыть с лица выступивший пот, а когда повернулся, то едва не вскрикнул от неожиданности. Чакки стоял прямо перед ним, буквально нос к носу. Во взгляде серых глаз явственно читалась насмешка. Бельмонте почувствовал, как от страха его внутренности покрываются инеем. Это были глаза жестокого убийцы.

Мигель невольно попятился и ощутил, что раковина упёрлась ему в спину.

- В чем дело, приятель? - поинтересовался Чакки. - Неужели ты все еще дуешься на меня за то, что я стукнул твоего друга? Напрасно. Поверь, если бы я ударил по-настоящему, он бы уже никогда не поднялся с земли.

Несмотря на вполне миролюбивый тон, звук этого голоса вызвал у Мигеля мурашки. Так могла разговаривать водяная змея или какой-нибудь отвратительный пустынный ящер. Но уж точно не молодой человек!

- Никакой он мне не друг, - буркнул Бельмонте.

- Вот как? - Чакки удивленно приподнял бровь. - Тогда тем более, у нас нет причин ссориться. Или я тебе чем-то не нравлюсь?

- Не нравишься, - поборов страх, честно признался Мигель. - Ты преступник и бандит. С какой стати ты мне должен нравится?

Холодные глаза Чакки опасно прищурились. В какой-то момент Мигель даже подумал, что сейчас белобрысый его ударит. Но внезапно во взгляде хулигана промелькнули веселые искорки, и он расхохотался. Даже несмотря на то, что смех его напоминал звук каменной крошки, осыпающейся по тонкому металлическому листу, звучал он вполне искренне и заразительно. Когда Чакки в приступе безудержного смеха запрокинул голову, Мигель увидел широкую белую полосу жуткого шрама, пересекающего его горло на уровне кадыка.