Юрий Корчевский - Пропавший

А через неделю, как по расписанию, боярин снова уехал один. В этот день Андрей, как предчувствовал, пришел к вожаку мальчишек.

– Нет известий! – развел руками пацан. – Ой, погодите, ко мне Костя бежит!

Подбежал запыхавшийся мальчишка лет десяти: худой армяк расстегнут, лицо потное – торопился.

– Боярин через Рязанские ворота только что уехал!

– Молодец!

Андрей вручил вожаку и Косте по медному пулу и заторопился к дому. Ездовые были еще здесь.

– Зорьку мне седлайте, немедленно!

Сам же, заскочив в дом, забрал узелок, закинул его за спину, проверил – висит ли на поясе боевой нож и хорошо ли он выходит из ножен. Другого оружия при нем не было, а ружье брать не стал – оно в глаза бросаться будет. И выехал со двора.

Ехать по улицам верхом было непривычно, в санях он чувствовал себя уютнее, но Зорька шла послушно. Андрею хотелось мчаться, но кобылка не спешила, да и он сам побаивался ее подгонять – вдруг не справится? Однако, проехав через городские ворота, все-таки стал нахлестывать ее плеткой, и кобылка послушно прибавила шаг.

Наконец Андрей добрался до выбранного места – у поворота. Завел кобылку подальше от дороги, привязал к дереву и сунул ей краюху хлеба. Сам же с мотком веревки и узлом побежал к дороге.

В лесу было полно упавших прошлогодних листьев и хвои, влажно, но грязи не было.

У дороги он прикинул, на какой высоте веревку привязывать – получилось метра два с небольшим. Привязав веревку, отрезал лишний конец – пригодится боярина связать. Потом улегся на хвою под елью, чтобы остаться незаметным, и стал ждать.

На его счастье, проезжих не было. Дело шло к вечеру, и крестьяне занимались домашними делами – доили коров, кормили живность, а как только темнело, ложились спать: свечи жечь было дорого, а лучин не напасешься. И вставали рано, еще до рассвета, с первыми петухами – работы на селе всегда много.

От волнения Андрея слегка познабливало, тело била мелкая дрожь, губы сохли.

Ждать пришлось долго, и Андрей стал уже переживать – уж не другой ли дорогой поехал боярин? Но часа через два послышался глухой стук копыт, и из-за поворота показался всадник. Он гнал коня достаточно быстро и потому, не успев увидеть веревку, вылетел из седла, как будто его сдернули арканом. Упав на спину, боярин ушибся, так как падения он не ожидал и не успел приготовиться. От удара о землю на пару минут просто дух вышибло.

Зато Андрей не сплоховал. Подскочив, он перевернул боярина на живот, завел ему руки за спину и связал. Оттащив с дороги подальше, чтобы не было видно, привязал его к дереву. Потом расстегнул на боярине пояс и увидел на нем саблю и ножи – боевой и обеденный. Не стоило врагу давать шанс, и он все это снял. Хотел еще коня боярского поймать и привязать, но получилось даже лучше, чем он предполагал. Конь почуял привязанную в лесу кобылку и сам подошел к ней – да и она призывно заржала.

Боярин пришел в себя, открыл глаза и, подняв голову, повел глазами по сторонам.

– Что это было? А здесь я почему?

Он дернулся, пытаясь освободиться, и взгляд его упал на Андрея, стоявшего в стороне.

– Ты? – удивился он.

– Не ожидал увидеть?

– Пес смердящий, развяжи немедля!

– Ага, для того я столько дней выжидал и засаду устраивал, чтобы тебя сейчас отпустить?

Андрей вспомнил про оставшуюся натянутой веревку и побежал ее снимать. Не дай бог, еще кто-нибудь пострадает, да и улика ни к чему.

Он вернулся к привязанному боярину с мотком веревки в руке. Тот задергался, решив, что Андрей будет его вешать.

– Ты что задумал, поганый?

– Заткнись, говорить будешь лишь в ответ на мои вопросы – когда я спрошу. А доселе рот свой грязный держи на замке.

– Ой, испугался! Я вот князю доложу о твоем самоуправстве!

– Думаешь еще встретиться с ним?

Этот вопрос застал боярина врасплох, в его глазах появился страх. Это боевой боярин в атаку на врага не раз ходил, смерти в лицо глядел, гибели своей не боясь. А этот боярин во дворце княжеском проедался, казну стерег, козни конкурентам строил. На пакости он был силен, а вот духом оказался жидок.

– Ты зачем ко мне Ивана-вятича подослал? – начал свой допрос Андрей.

Боярин дернулся, но он был крепко привязан к дереву.

– Чего молчишь? Думаешь, я не знаю?

– А раз знаешь, зачем спрашиваешь?

– Одного не пойму: я ведь дорогу тебе не переходил. Это ты меня в краже клинка обвинил, в поруб посадил. Только видишь – я на свободе, а ты к дереву привязан.

– Не знаю я никакого Ивана, – продолжал отпираться боярин.