Сергей Ким - Ничья жизнь

- На нас надеются, в нас верят, и значит, мы не можем проиграть, - уверенным тоном заявил я, хотя, увы, сам испытывал те же сомнения, что и Аянами.

- Если мы проиграем, то умрём, - будничным тоном, словно говоря о покупке продуктов для ужина, произнесла Первая.

- Мы не умрём, - глядя ей в глаза, отчеканил я. - Ты не умрёшь. Ты выполнишь задачу и убьёшь Рамиила. А я защищу тебя. Любой ценой.

- Почему ты так говоришь? Ведь если ты погибнешь, тебя никто не заменит… - тихо произнесла Аянами.

- Словами это так просто не объяснить, - поморщился я. - Нужно постараться понять… почувствовать… Со временем, не сразу… Это…

Мне вспомнились слова старого немца.

- Просто это - настоящая жизнь. Это выбор. Когда ты готов отдать жизнь за другого, значит, ты настоящий человек и живёшь не зря.

- Значит, мы настоящие люди и живём не зря, - резюмировала Рей. - Мы готовы отдать свои жизни за других.

- Потому что мы - Пилоты… - невесело усмехнулся я. Прям как в песне, однако…

- Почему ты пилотируешь Еву, Синдзи? - задала неожиданный вопрос Аянами.

- А ты почему? - несколько растерявшись, я машинально ответил вопросом на вопрос.

- Потому что это мой долг. Я обязана.

- И мой тоже. Я пилотирую, потому что тоже обязан это делать.

Это мой долг, Рей. Мой дар и моё проклятие. Крест, принятый вместе с новым миром и жизнью…

- А кому?

- Всем, - лаконично ответил я.

- Понятно.

Разговор угас. Мы теперь просто стояли рядом и смотрели на небо. Словно вода в песок утекали последние минуты мира и спокойствия…

- Рей, Синдзи, пора, - мягко произнесла подошедшая сзади Мисато.

Мы повернулись к Кацураги.

- Готовы? - тихо просила майор.

- Да, Мисато.

- Да.

Кацураги вздохнула и опустила голову. А затем внезапно одним шагом покрыла разделяющее нас расстояние и порывистым движением обняла меня и Рей, прижимая к себе.

- Берегите себя, ребята, - тихо проговорила Мисато, наклоняясь к нам. - И… возвращайтесь поскорее - я буду ждать.

- Вернёмся. Непременно вернёмся, - так же тихо произнёс я, закрывая глаза. - Со щитом или на щите.

Кацураги выпустила нас из объятий и словно бы через силу улыбнулась. Я тоже улыбнулся, но уже искренне, от вида донельзя удивлённой таким бурным выражением чувств Аянами.

- Мрачноватое напутствие, - со своей всегдашней ехидцей заметила Мисато.

- Зато правильное, - хмыкнул я.

- Ладно уж… Давайте уже садитесь в машину и поедем на позицию.

Карета подана, господа. Точнее не карета, а приземистый армейский броневик, типа русского «Тигра», только не такой здоровый.

Залезли все втроём в салон…

- Чего в этой железной коробке париться-то? Давайте хоть воздухом подышим, - предложила Кацураги, с натугой откидывая две полукруглые броневые створки и открывая в крыше здоровый люк, куда мы всё не замедлили высунуться. Действительно хоть напоследок воздухом свежим подышать…

- Поехали, - скомандовала майор.

Броневик мягко тронулся с места и покатился по свежепроложенной широкой и удобной грунтовке. Съехали со штабного холма и направились к позиции «Максим».

…Я удивлённым взглядом окинул толпу стоящих около сетчатого ограждения техников и прочих рабочих. Хм, странно… По плану работы уже должны быть завершены и им здесь делать просто нечего…

Появление нашего броневика вызвало целую бурю воплей и криков, носящих явно радостный характер. Наиболее часто слышалось легендарное «банзай!», которое теперь на слух воспринималось как «десять тысяч лет», а также вроде бы наши с Первой имена…

Что-то я уже ничего не понимаю…

- Мисато, а… чего это они? - озадаченно поинтересовался я у командира, кивая на толпу.

- Вас в бой провожают, - улыбнулась Мисато. - Традиция как-никак - так всегда было принято…

Ептыть… Вот, блин… Я бы вообще-то предпочёл делать свою работу без лишнего шума и внимания к собственной персоне. Быть в центре внимания публики - это явно не моё…

Я покраснел и попытался скрыть смущение за мрачноватым юмором:

- Да уж… Сейчас бы чашечку сакэ, белую повязку на лоб и в атаку на Перл-Харбор… И пусть Император живёт десять тысяч лет [43] На японском эта фраза звучит как «Тенно хейко банзай». .

- Перл-Харбор - это просто ерунда, в сравнении с тем великим делом, что мы делаем, - решительно заявила Мисато.

Прикрыв глаза, я сидел в пилотском ложементе, крепко сжав рукояти управления и напряжённо вслушиваясь в стук собственного сердца. Словно метроном, оно отсчитывало секунды и минуты до начала операции…