Матвей Курилкин: Сын лекаря

Полузаросшую летом грунтовую дорогу, которая тянулась мимо пресловутого Чертова логова, сейчас, зимой, можно было найти только на карте и на тех фотографиях из отчета предыдущей экспедиции, которые нам показывал в электричке Андрей. Не знаю, как сам энтузиаст, а я через какое-то время после того, как мы покинули засыпанную снегом станцию, уже не мог сказать, где мы находимся даже приблизительно. Более того, я даже не смог бы вернуться назад – лыжню исправно засыпала поземка, так что можно сказать, что нас начало «водить» еще до того, как мы прибыли в собственно саму аномальную зону. Темнеет зимой рано – смешно сказать, но для путешествия мы выбрали самый короткий день в году, двадцать второе декабря, так что уже к четырем часам дня никто из нас понятия не имел, где мы находимся. Уже не только я, но и мои товарищи стали робко указывать нашему предводителю на этот факт, однако он, немного нервно посмеиваясь, отвечал, что все идет по плану, и что мы вот-вот прибудем на место. При этом на вопросы, как он собирается определить, что мы прибыли именно туда, куда он так стремится, Андрей не отвечал. Кажется, ответа на этот вопрос он просто не знал. Наверное, не задумывался об этом, когда планировал свою экспедицию. В конце концов, мы все-таки остановилось, выбрав место, защищенное от ветра небольшой рощицей. Андрей был счастлив, как никогда – кажется, вопреки нашим ожиданиям, мы все-таки достигли места назначения – березы в рощице были кривые, стволы выглядели так, будто сила тяготения в процессе их роста неоднократно меняла свое направление. По его мнению, этот факт свидетельствовал как раз о том, что мы находимся именно там, куда и стремились. Установив палатки и разведя костер, мы приступили к тому, что являлось целью большей и скептически настроенной части команды – достали водку и принялись ее поглощать, заедая разогретыми на костре консервами.

Несмотря на то что большого опыта в потреблении спиртных напитков у меня не было, сильного опьянения я не чувствовал – не могу сказать точно, но думаю, что столбик термометра в эту ночь опустился ниже двадцати градусов – какое уж опьянение на таком морозе! Постепенно оживленная беседа стала затихать, друзья разбредались по палаткам, а мне почему-то не спалось – неожиданно проснулись муки совести. Смешно, но из головы не шли мысли о невыученных билетах. Глядя на языки костра, я отчетливо понимал, что согласился на этот поход только для того, чтобы не учить, и что теперь наверняка завалю экзамен, хотя если бы проявил хоть немного твердости, мог бы отказаться от прогулки и тем избавить себя от множества проблем в будущем. Чтобы отвлечься от этого бессмысленного самокопания, я поднялся и, слегка пошатываясь, отправился прогуляться вокруг стоянки. Минут через пятнадцать, когда в голове немного прояснилось, я решил, что пора возвращаться, и в этот момент понял, что не вижу света костра. Я даже не испугался, только удивился – ведь деревья в роще стояли достаточно редко, ветер и снегопад давно утихли, и в свете луны местность просматривалась, наверное, на километр вокруг. Уйти далеко без лыж, по сугробам я никак не мог, поэтому потерять из вида костер было невозможно. И все-таки это случилось. Во время прогулки мне все время казалось, что я вижу отблески огня и даже слышу его потрескивание, но как только я вынырнул из своих мыслей, оказалось, что ничего похожего на костер и палатки поблизости не обнаруживается.

Паниковать я не стал, а просто пошел назад по своим следам, благо были они глубокими и в лунном свете отлично просматривались. Паника начала появляться несколько позже, спустя полчаса, когда я обнаружил, что уже в четвертый раз прохожу мимо одного и того же приметного дерева, чей ствол на уровне пояса делился аж на три стволика меньшего размера. Я прошел еще один круг, чтобы убедиться. Действительно, мои следы замыкались, будто я появился прямо посреди рощи, и с тех пор несколько раз прошел по кругу. Костра не было. Как и палаток. Поддаться панике было легко, и я это сделал даже с некоторым облегчением. Я закричал и побежал куда глаза глядят. По очереди звал каждого из своих спутников, проклинал Андрея, который завел нас в это дьявольское место, даже плакал – все тщетно. Постепенно паника улеглась – не потому, что я успокоился, скорее, просто выбился из сил. Я перестал рассекать своим телом сугробы и замедлил шаг, потом вообще остановился. Кричать я перестал еще раньше – голос пропал, вместо воплей изо рта вырывалось натужное сипение. Мне казалось, что я блуждаю уже несколько часов, что скоро должен быть рассвет, но взглянув на небо, обнаружил, что луна не сдвинулась с места. Не знаю, были это какие-то шутки со временем или проблема в моем восприятии, но мне казалось, что с того времени, как я первый раз взглянул на небо, луна вообще не поменяла своего положения. Обессиленный, я уселся прямо в снег – теплый свитер намок от пота, изо рта вырывался пар, мне было так жарко, что я готов был снять пуховик, хотя и понимал, что этого делать не стоит. Спустя еще какое-то время (луна по-прежнему оставалась на месте) я, наоборот, почувствовал, что замерзаю. Промокшая одежда неприятно холодила тело, лицо стягивал мороз. Я заставил себя встать. Бежать не было сил, но я шел вперед, стараясь согреться, – безуспешно. Мне становилось все холоднее. Несколько раз я пытался ускорить шаг, но быстро выбивался из сил и снова останавливался. Ужасно мерзли руки и ноги, хотелось скрючиться в клубок, чтобы сохранить последние крохи тепла. Скоро я уступил этому желанию и опустился в снег, привалившись к одному из кривых деревьев этой проклятой рощи. Я сидел и мечтал только о том, чтобы согреться. Мне хотелось огня, я представлял себе языки пламени, представлял себе, что я вожу над ними руками и даже целиком залажу в костер…

Читать дальше