Игорь Макаров - След волка и другие рассказы

Он двигался так, словно скрадывал козу или иного зверя. Шаг, другой и остановка, хотя знал, что это не зверь, и к человеку в темноте можно подойти вплотную и тот ничего и не услышит. Но он действовал так по привычки. Он подошёл к чеченцам шагов на двадцать и поднял винтовку. Через ночной прицел хорошо просматривалось две неясные фигуры, согнувшиеся над полотном дороге. Один из них был значительно крупней и выше, а второй, вероятно, был или подростком, или маленькой женщиной. Он тихонько щёлкнул тумблером подсветки прицела и выцелил мужчину в грудь, но тут услышал впереди по ходу шаги. Шёл ещё один человек, тяжело шаркая ногами. Видимо он что-то нёс на спине, так как держал правую руку на уровне плеча и склонялся набок, что было хорошо видно через прицел. Когда шедший поравнялся со всей группой, послышался неясный хлопок выстрела и лязг автоматически перезаряжающегося затвора винтовки, но находящиеся на дороге этого не услышали, так как убитый выронил свой груз и стал довольно шумно заваливаться. Следующий выстрел свалил мужчину, который, не поняв причину падения своего приятеля, стал выпрямляться, чтобы подойти к нему. Подросток, а это был именно подросток, тоже не успел ничего понять и просто опомниться, когда его схватила за шиворот сильная, но не грубая рука. Схвативший тотчас обшарил его и, не найдя ничего опасного: ни ножа, ни пистолета – приставил к его виску дуло ПМа. Лязг курка по бойку для малолетнего героя этой драмы показался громом выстрела, и он на ватных ногах завалился на уже подмерзшую дорогу, потому что его отпустили держащие за шиворот руки.

Кюйсун вставил в пистолет обойму, которую вытащил перед тем, как припугнуть маленького террориста, и засунул в кобуру под свою странную одежду. Подняв два автомата, что валялись рядом с убитыми, осторожно двинулся в ту сторону, откуда пришёл носильщик. Отойдя на расстояние, достаточное для того, чтобы его не видел подросток, чёрт закинул оружие в куртину тростника, что торчала рядом с обочиной, и пошёл дальше. В метрах пятидесяти был поворот направо, на грунтовку, он свернул на просёлок и скоро увидел в кустах стоящую "Ниву". Остановившись, он прислушался, но звук не выдал присутствие кого-либо. Осторожно подкравшись к машине сзади, он заглянул в кабину. Она была пуста. Тогда он, не опасаясь, обошёл её кругом и направился на дорогу, где и снял свои странные приспособления для бесшумной ходьбы.

Утром саперы, проверяющие полотно дороги, нашли двух убитых мужчин и полумертвого от страха и холода пацана. Рядом валялся ста пятидесяти миллиметровый снаряд, запал, подъехавшие следаки нашли недалеко два автомата и машину "Нива" белого цвета. Допрос пацана ничего не дал. Он только испуганно твердил одно: "Чёрт убил моего папу и чуть не убил меня! Он хотел выстрелить мне в голову из пистолета, но у него пистолет не выстрелил ", – и снова одно и то же.

Так начиналась эта странная легенда о призраке, явившемся в Чеченских горах, в первую Чеченскую войну. Несвязанного, казалось, с какими-то структурами ни гражданскими, ни силовыми, действующего автономно, не оставляющего следов, и редко попадавшего посторонним на глаза. Говорили, что он показывается только тем, кому хочет. Хотя реальная история была несколько иной, и о ней мало кто знал до конца, кроме, пожалуй, одного человека.

Она началась месяцем ранее. Ничего не предвещало появление этого странного человека на трассе в Чечне, если бы ни случайный разговор одного из саперов с только что приехавшими на блокпост офицерами одной из частей.

Солдатик срочной службы, только что вернувшийся из своего очередного утреннего обхода трассы, подошёл к блокпосту, где и отирались данные служители Марса, попросил закурить и, в сердцах, стал ругаться на чеченцев, которые каждый день минируют трассу.

– А что этих минеров нельзя выбить? – спросил его старлей довольно молодой, со спокойным красивым лицом и умными, твердыми, холодноватыми глазами.

– Они же ночью лазят, а, поди, их там поймай? – сказал сапер и отошёл.

– Если сильно захотеть, то перещёлкать их можно запросто, – никому не обращаясь, сказал старлей.

– Вот ты бы и выбил их, – насмешливо сказал майор Иваненко, командир батальона. – Чай очко жим-жим ползать по ночи и караулить чеченов, а сам туда же.

Он, мягко говоря, недолюбливал этого слегка высокомерного новичка, недавно переведенного к ним из другой части, и не преминул воспользоваться случаем поставить того на место. Майор не нравилось в этом старшем лейтенанте какое-то особенное спокойствие и хладнокровие, какая-та внутренняя уверенность и какая-то тайна, что таилась где-то глубоко в его глазах. Он чувствовал в нем силу и превосходство. Тем более в боевых условиях эти качества выводили его на первые роли в батальоне, хотя он даже не был ротным. К нему обращались и солдаты и офицеры, он всегда давал дельные советы и никому не отказывал в помощи, делая своё дело без суеты и спешки, словно бы над ним не ходила смерть, как и над всеми ими. Он постепенно и незаметно забирал реальную власть в батальоне, не сильно-то напрашиваясь ни на звания, ни на должности. Поговаривали, что он нагрубил генералу, и его отправили в Чечню в отместку, понизив его в должности и звании. Хотя на должности он не рвался, а ныне командовал ротой, так как всех офицеров в данной роте выбили.