Юрий Кузнецов - Калитка во Вселенную (СИ)

— Здесь, здесь я — из-за укрытых сумерками деревьев пальмовой рощи показалась Наташа, держащая наизготовку дробовик.

— Что за пальба там у вас была? Я вся извелась — ушли, потом стрельба, а вас нет и нет…

— Нам пришлось лезть на горку — во-о-он на ту, с которой течет наш водопадик. За ней, оказывается, имеется бухта, где можно набрать пресной воды практически прямо в лодку. С вершины мы с Себастьяном увидели того матроса, ну того, который предатель… Он прятался там в скалах и подбивал экипаж шлюпки начать бунт. В общем, я его прихлопнул, но со шлюпки нас не видели, и я решил, что для авторитета Себастьяна будет неплохо, если убивцем будет он, а меня там как бы не было… Себастьян полез к ним, а я обратно сюда. А ты молодец — сообразила и ружье взять, и в кустики сховаться.

— Не первый год замужем — ответила польщенная Наташа — знаю, как действовать.

— Ну все — отбой тревоги, разоружайся, Себастьян через полчаса-час приплывет на шлюпке — сказал Жора, подбросив в почти погасший костер пару коряг поздоровее. Сухие деревяшки сразу затрещали, бойко разгораясь и выбрасывая вверх языки пламени. Ночная тьма, уже окутавшая лагерь, немедленно шарахнулась в стороны.

— Слушай, Нат, пока мы одни я хочу отнести золото в тайник, сколько успею… Но вот плечо опять дергает.

— Сейчас подлечим, — и Наташа, жижикнув молнией, полезла в палатку.

— Твое счастье, что к эти снадобьям организм не привыкает, как к большинству обезболивающих, — сказала она, выбравшись из палатки и выдав Жоре шарик лекарства, не забыв налить налив своей неизменной спецводы.

— А откуда вся эта фармакология? — поинтересовался Жора, уже привычно ожидая, когда лекарство подействует и боль утихнет.

— Это из лабораторий, к которым имел отношение дед, — рассеянно сказала Наташа, собирая посуду. — Я только знаю, что лекарство сделано на базе опиорфина. Это обезболивающее в шесть раз мощнее морфина, и оно, кстати, в мизерном количестве содержится в человеческой слюне. А вода непростая, она с плато Рорайма — это где-то в Южной Америке, на границе Венесуэлы, Бразилии и Гайаны. Туда «контора» несколько лет назад организовала целую экспедицию, я фотографии оттуда видела — совершенно потрясающее зрелище. Так вот — эта вода особенная. После того как ее доставили, то как-то там обработали, подробностей я не знаю. В общем, после всех этих манипуляций она служит катализатором для различных процессов, происходящих в организме. Не будь ее, то химия все равно бы сработала, но намного слабее.

— Ладно, очень интересно, конечно, но об этом потом — решительно сказал Жора. Лекарство уже подействовало, боль отступила, и он, крякнув от тяжести, решительно схватил под мышки по мешку с золотом, вполне резонно решив, что до ямы-тайника не очень далеко, и донести два мешка ему вполне по силам. Но не тут-то было… Сделав несколько десятков шагов Жора понял, что их нести не только тяжело, но и очень неудобно. Он без колебаний бросил один мешок, взвалил на спину оставшийся, и зашагал в темноту, самонадеянно подумав, что найдет тайник без труда даже в такой наступившей кромешной тьме. Однако вскоре, чертыхаясь и спотыкаясь, Жора был вынужден также бросить и этот мешок, и вернуться обратно, ориентируясь на мерцающий огонек костра.

— Ну что, отнес мешочек? — с иронией спросила Наташа, уютно устроившаяся у огня.

— Отнесешь тут, как же — проворчал Жора, усаживаясь к столу. — Темно, как у негра в заднице. Надо как-то днем ухитриться все обтяпать.

— Говорила я тебе — не дергайся, сделаем все, не расстраивайся — ответила Наташа, поправляя закопченный чайник, греющий свой бок у тлеющих углей. — Вот и чаек поспел — выпей, расслабься. Завтра днем отправим Себастьяна под благовидным предлогом обратно на судно — и все припрячем.

— О-го-го — послышалось с моря — Жорж! Это мы!

— Легок на помине — отметила Наташа — иди, встречай гостя.

Жора выбрал в куче дров палку потолще и подлиннее, намотал на ее конец кусок тряпки, сунул этот импровизированный факел в костер и пошел на берег подсветить Себастьяну дорогу в лагерь. Можно было, конечно, взять фонарик-динамку, но Жора решил, что они и так чересчур удивили Себастьяна всякими штуками. Употребляй, как говорится, но не злоупотребляй.

Шлюпку он увидел сразу — на ее носу была повешена масляная лампа, бросавшая зыбкий свет на притихшую морскую гладь.

— Себастьян, давай сюда! — крикнул Жора, размахивая факелом, с которого сыпались на песок огненные брызги. В шлюпке послышался негромкий разговор, потом плюхнула и зажурчала морская вода, расступаясь перед Себастьяном, бредущим к берегу. Через плечо у него висела деревянная маузеровская кобура. Моряки в шлюпке оттолкнулись от мели, и влекомая двумя парами весел, лодка медленно направилась по тихой штилевой поверхности бухты к шхуне, таща на буксире вторую лодку, доверху полную пресной воды. Почти утонувшие бочонки, также заполненные водой, были привязаны по ее бортам.