Марк Тюфо - Zombie Fallout. Апокалипсис

– Какого хрена со мной происходит? Это же тянет на эпизод шоу «Самые нелепые домашние происшествия», – хохотнул я, чтобы ослабить внутреннее напряжение.

Еще пара таких ударов судьбы и мое сердце тоже наверняка тоже где-нибудь протечет. Я сел на пол и поправил винтовку. Держа пистолет в правой руке, я оперся левой об пол, чтобы легче было встать. И только сейчас я почувствовал медленную, сильную вибрацию, исходящую от досок пола. Наверное, я мазохист. Иначе как объяснить, что на сегодня с меня не хватило?

Я узнал этот звук. Клубная музыка. У меня был сосед, обожавший такое технодерьмо. Парень ставил его утром, днем и вечером, пока у нас не состоялся длинный разговор. То есть разговор был как раз коротким, а вот ствол – длинным. Я сказал этому придурку, что отправляюсь пострелять по тарелочкам и, поскольку моя жена спит, буду очень благодарен, если он убавит звук. Он кивал, там где положено, но при этом не сводил глаз с глянцевито-блестящего черного ствола. Больше мне ни разу не пришлось беспокоить его. Он вообще через месяц переехал. Надеюсь, это не имело никакого отношения к тому, что я сказал.

Какое мне дело, коль в этом мире есть еще один недоумок, обожающий техно? Надо было убираться отсюда. Я прекрасно знал о законе «Мой дом – моя крепость» [74]. Да я сам голосовал за него! На данный момент я вломился в дом Фритци, повредил его собственность и выпустил его собаку. Я ни капельки не сомневался, что на свою вечеринку он меня не пригласит, и все же открыл дверь, ведущую в подвал. Все мои чувства было оглушены. Теперь я понял, почему на первом этаже не было света. Все, что имелось в доме, этот псих перенес в подвал. Свет бил в глаза с мощностью сверхновой. Музыка (если это можно назвать музыкой) гремела так, что лопались перепонки. В худшие дни своего увлечения тяжелым металлом я не врубал «Iron Maiden» и на половину такой громкости. И, в довершение всего, я обнаружил источник ужасной вони, пропитавшей этот дом. Все клетки моего тела вопили, что надо отсюда сваливать, однако я смело двинулся в облако света. При этом я снова и снова проверял, загнан ли патрон в патронник, снят ли пистолет с предохранителя, хотя, как мне было прекрасно известно, на глоках нет внешнего предохранителя. Я инстинктивно чувствовал, что патроны мне понадобятся. Снова эта телепатическая хрень! Я не знал, чего ожидать, но тут что-то было неправильно, и – к добру или худу – я собирался выяснить, что именно.

Подвал был полностью меблирован, молодец, Фритци. Это значило, что я смогу спуститься незаметно. В противном случае на моем пути был бы отрезок, где были бы видны только мои ноги. А значит, как в дешевых ужастиках, чья-то рука могла просунуться в щель между ступеньками и сцапать меня за лодыжку. То, что этого не произойдет, должно было меня успокоить, однако не успокоило.

После выматывающей душу темноты глазам сложно было приспособиться к ослепительному свету. Я болезненно щурился. Потом я обнаружил, что размышляю о том, почему уши тоже не могут «сощуриться», чтобы защитить меня от бьющего из динамиков дерьма. Спустившись до нижних ступеней, я заметил движущиеся отблески света, каким-то образом блестевшие еще даже ярче, чем общее освещение. Кажется, я уже видел такое. Это был диско-шар.

Ну ладно, из огня да в полымя. Я ступил на площадку у основания лестницы и осторожно всмотрелся в центральное подвальное помещение. Когда-то это было детской игровой комнатой. Видеоигры, настолки и лошадка-качалка были свалены в дальнем углу, но теперь назначение комнаты изменилось. Она осталась игровой, без вопросов, но игры приняли куда более зловещий характер, а играли в них абсолютно выжившие из ума персонажи.

К полу пятью толстыми цепями была прикована обнаженная зомби. Цепи удерживали ее запястья, колени и шею. Другим концом они крепились к огромным болтам, ввинченным в пол. Скованная замерла в позе «догги стайл», но этим абсурд ситуации не ограничивался. В противоположном конце комнаты распахнулась дверь ванной, и оттуда вышел мужик, облаченный в облегающий костюм кошки, он был в гриме и при прочих причиндалах. Он был настолько увлечен был своей дамой сердца, что поначалу даже не заметил меня. Расхаживая вокруг зомби, он то поглаживал ее, то отвешивал ей шлепки. Та рвалась из ошейника, изо всех сил пытаясь добраться до него, но расположение и длина цепей были четко выверены. Не думаю, что он использовал эти декорации впервые. После третьего или четвертого круга мужчина остановился позади нее. Не надо было быть Невероятным Крескиным [75], чтобы угадать, что последует за этим.