Александр Зорич - Стальные грозы

– Их чоруги спугнули… Точно говорю, – сказал Игневич, морская душа.

Растов кивнул. Скорее всего так.

Майор ожидал появления ходячей нечисти в любой миг. Но секунды тикали, рыбы беззаботно играли, а гладь оставалась безмятежной.

Перед догорающим «ПТ-50» Помор вынужденно сбросил скорость. «Динго», круто накренившись на правый борт, вошел в вираж, огибая препятствие.

Нервы Растова, перегретые до предела, казалось, вот-вот задымятся…

Вдруг рыбы, ушедшие всей стаей под воду, вновь подскочили в воздух. Но на этот раз они двигались вовсе не слитной стаей, нет – брызнули во все стороны веером гранатных осколков.

– Полундра! – крикнул Игневич.

Едва приметная серая тень под водой вдруг сгустилась в черную тучу и, вытолкнув наверх тугой пенистый вал, гладь океана пробил первый чоругский шагающий танк…

Он был монструозен. Нелеп и грозен одновременно. С боевым шагоходом их разделяло меньше километра, и Растов видел всю его сложнейшую конструкцию в таких подробностях, какие даже на дне карьера не открылись ему из-за густых облаков пыли.

Под прозрачными грибообразными обтекателями мелким бесом сновали некие чоругские аналоги оптико-электронных систем поиска и прицеливания.

В уже виденных Растовым черных полусферах открылись амбразуры со спаренными плазмометами.

В ходильных конечностях с быстротой молнии взводились электромышцы.

Шустрый Кобылин мгновенно навел орудие в лоб чоругского танка и выстрелил.

Выстрелил и чоруг.

– Рота, огонь! – успел скомандовать Растов своим машинам, затаившимся в засаде среди мангровых деревьев на четыре километра севернее, когда потоки плазмы обрушились на «Динго», сразу же уничтожив все антенные вводы.

Лопнули датчики системы активной защиты.

Сдетонировала навесная динамическая броня.

Взорвались кристаллические головки следящих устройств «Сармата».

Но упрятанная под броню танковая машинерия продолжала работать – жужжали гироскопы, надрывалась система охлаждения и Кобылин продолжал опустошать барабан ускоренного заряжания.

Один за другим вырывались снаряды из раскаленной, готовой лопнуть пушки и уходили во врага.

Но результатов стрельбы Растов уже не видел – оплавилась оптика, сгорели матрицы.

А следующий плазменный залп чоруга сдул с танка лохмотья горелой краски и, выпарив лобовую броню башни на четыре пальца, расколол ее на всю глубину.

Это был конец.

Смерть «Динго».

– Экипаж, покинуть машину! – скомандовал Растов.

– Сожгут, командир! – простонал Помор. – Надо до крайнего дотянуть! За ним спрыгнем! – Мехвод частил скороговоркой и длиннейший набор звуков «пэ тэ пятьдесят» сглотнул полностью. Но Растов его понял: Помор предлагал выпрыгивать из «Динго», прикрывшись от чоругского огня корпусом ближайшего из числа горящих «ПТ-50».

Предложение было более чем разумным. Однако не все смогли дотерпеть в танке до безопасного места.

Игневич с воплем отшатнулся от казенника своего автоматического гранатомета. Поток плазмы, ударивший ему прямо в ствол, вышиб из газоотводного рукава форс оранжевого пламени, от которого сразу загорелся несгораемый подбой боевого отделения.

Если бы Игневич не был одет в гермокостюм с глухой бронемаской, он бы мгновенно ослеп.

Бронемаска спасла его глаза. Но не нервы. Мичман рванулся вверх, всей массой своего тела выталкивая люк, – и с ужасом обнаружил, что тот не только откинулся, но и отлетел далеко прочь: его петли превратились в раскаленный пластилин…

Игневич выбрался на крышу башни, скатился на моторно-трансмиссионный отсек и уже оттуда спрыгнул на землю.

Его пример оказался заразительным.

Кобылин проследовал по проторенному пути с ловкостью юнги – ведь недаром же нормативы по покиданию горящего танка он всегда выполнял на «отлично»! Все необходимые движения он знал на уровне спинного мозга и мог повторить даже с закрытыми глазами…

Чтобы видеть хоть что-то, Помор был вынужден распахнуть водительский люк.

Это было смертельно опасно. Но только так они сохраняли минимальные шансы прикрыться корпусом «ПТ-50». В противном случае их горящий, разваливающийся танк скорее всего слетел бы с дороги и перевернулся, похоронив под своей тушей майора и бравого мехвода.

Наконец они поравнялись со своим младшим плавающим собратом и Помор выкрикнул: «Можно прыгать!»

Не дождавшись ответа командира, он покинул машину.

Что же до Растова, он бы с радостью распростился с «Динго» еще несколько секунд назад, ведь башня с его стороны тоже прогорела до толщины консервной жести.