Илья Рясной: Госпитальер и Призраки Льда 2

Голова у Сомова шла кругом, восторг овладел им и не собирался отпускать еще долго. Это был звездный час!

Оружие активировалось. И давно уже захватило цель…

СТ-фиксатор улавливал каждое движение сказочного зверя. Сомова пьянила мысль, с какими лицами будут просматривать в клубе «Дракон» эту запись.

В этом самом клубе было еще полсотни таких же сумасшедших, которые были готовы сутками пролеживать в зарослях у болота и ждать со стерофиксатором того мига, когда осторожный, боящийся малейшего шороха пузырчатый змей соизволит предстать перед человеческими глазами. Госпитальер пристрастился к этому занятию три года назад. И за это время превратился в настоящего фанатика такого времяпровождения.

Миг встречи с таинственным и прекрасным созданием сторицей вознаграждал за все тяготы охотничьей жизни. Потом будет обсуждение сделанной стереозаписи. И Марко Холлинг съест свою вызывающую шляпу. Он уже полгода доставал всех, заставляя восхищаться записью – на ней, снятые с расстояния в полкилометра, мелькала спина и часть гребня змея. А тут змей рядом – рукой подать. И его можно со вкусом рассматривать во всех подробностях. Такой отличной записи давно не делали. Теперь главное не спугнуть его. Не дышать, не шевелиться. Только легкими нажатиями на сенсоры корректировать запись.

Змей сделал круг, гордо подняв голову, и начал выползать на поднимающийся из болота огромный гранитный булыжник с плоским верхом, вознамерившись, видимо, погреться на солнышке. Замер на миг, к чему-то прислушиваясь.

«Ну же!» – мысленно подбадривал его Сомов.

Змей заскреб костистой лапой о гранит, оставляя на нем глубокие царапины, подумал, рассудил, прикинул, и все-таки полез на гранитную глыбу.

Восхитительно. Сомов предвкушал, какая будет запись! Какой будет ажиотаж! И завистливые взгляды – они не греют госпитальера, но прибавляют чувства гордости!

Теперь тише. Не шуметь. Не дышать. Не моргать…

Дз-з-з-з-з….

Как комар зазвенел.

Пузырчатый змей настороженно повел головой направо, внимательно огляделся. Гребень его растопырился и приобрел насыщенный синий цвет с золотыми проблесками.

Дз-дз-з, – звук нарастал.

Змей недовольно фыркнул, продолжая озираться.

Дз-з-з…

Такого неуважения змей стерпеть не мог. Гребень его стал ярко-фиолетовым, а потом изменил резко форму и превратился в нечто, напоминающее шапку-ушанку. Чешуйчатое переливающееся тело молниеносно сорвалось с камня, изящно изогнулось и ушло на глубину.

– Вот ведь… – не веря своим глазам выдавил растерянно госпитальер. На глаза наворачивались слезы. И было страшно обидно.

Все, можно больше не таиться. Встревоженный пузырчатый змей теперь не покажется две недели, а то и больше. Точка спалена.

Госпитальер встал, выпрямился во весь рост, огляделся и окрест и увидел источник мерзкого комариного писка… Эх, сейчас бы разрядник, да рубануть со всей дури по этой железяке!

Впрочем, обычный разрядник не поможет. Глайдер был боевой, со скользящей броней и вязким силовым полем защиты. Белый, как снег, с плавными обводами, на боку эмблема пограничного контроля – медведь с ружьем. И черта пограничникам сдались эти болота?!

Резко сбросив скорость и высоту, глайдер сделал дугу. Сомнений не оставалось. Пограничники ищут именно госпитальера.

Глайдер завис неподвижно на высоте десятка метров, потом плавно спланировал, качнулся на выдвинувшихся из корпуса посадочных опорах. Трава вокруг опор покрылась инеем.

Сомов с яростью наблюдал за этими маневрами.

Бок глайдера разошелся. И из салона на землю пружинящее спрыгнул человек в легкомысленном туристском костюме с искрящимися фривольными голограммами. Такую одежду таскать было не совсем прилично, но что взять с ее обладателя.

– Филатов! – истошно заорал госпитальер. Это был именно полковник разведки собственной персоной. Ну конечно, кто еще мог разрушить умиротворение и плавное течение его жизни?! – Чтоб ты провалился!

– Это вместо здрассьте? – удивился разведчик, приближаясь к своему другу.

– Ты чего сделал?! Ты хоть понимаешь, что ты сделал?!

– И чего? – озадачился Филатов.

– Ты спугнул его! Теперь он не появится здесь еще месяц!

– Кто? Та жаба в панамке?

Сомов аж задохнулся от возмущения. Назвать великолепного пузырчатого змея жабой, а его роскошный гребень панамкой!

– Ты враг, Филатов! Ты теперь мой кровный враг! Ты выбрал самый худший момент! У тебя талант выбирать такие моменты!