Юрий Соколов - Врата ада

– Это потому, что тебе только стрелять, а нам еще и думать надо, – откликнулся Артем. – Нагрузка больше.

– Ой, мыслитель! Надумаешь что – сразу скажи, а то пропадем!

– Ты пропадешь… С тебя дождешься. Хохол пронырливый.

– От москаля слышу!

Наши подразделения четыре года вместе на операциях – и четыре года Артем с Грицаем переругиваются. Им это до того нравится, что непонятно даже, как они раньше вообще могли жить друг без друга. Думаю, если один из них погибнет, второй зачахнет с тоски.

Смит, хоть и налегке, поотстал и залез в вертолет последним. Вроде, подтянутый, молодой и наверняка тренированный – да, видно, отвык бегать по-настоящему в своем отделе планирования.

Как только вертолеты поднялись в воздух, пришли обновления вводной и баз данных по мутантам. Я вызвал на импланте интерактивную карту города и активировал систему распознавания «свой-чужой-гражданский». В глазах на миг потемнело, но наложение прошло нормально, и я посмотрел в иллюминатор. Город внизу запестрел зелеными, синими и красными точками. Зеленые, обозначавшие бойцов ОСП, тяготели друг к другу, к бронетехнике, передвигались небольшими сплоченными группами или рассредоточено, в хорошо знакомых боевых порядках. Бледно-зеленые пунктирные стрелки показывали направления движения подразделений, патрулей и конвоев. Синие точки в основном заполняли изолированные анклавы размером от двух – трех до нескольких десятков кварталов. Там оборонялись от мутантов сохранившие человеческий облик киевляне, которых еще не успели эвакуировать. Вертолетчики перебрасывали им оружие, боеприпасы и продовольствие, забирая обратными рейсами всех, кого могли; однако транспорта, судя по всему, не хватало катастрофически. Красные точки отмечали мутантов, и их было много, очень много. И это ведь только те, которых сумели засечь большие беспилотники-наблюдатели наверху и их маленькие юркие собратья внизу. А сколько еще в домах и развалинах? Под ними в подвалах? В метро? В коллекторах?

Так, а почему справок нет? Ни названий улиц, ни номеров домов, ни характеристик воинских частей…

– У меня детализация не работает, – сообщил Даго. – Командир – ты, что ли, не включил? Даже в соседних вертолетах «какие-то там о-эс-пэшники», а вовсе не наш спецназ.

– И у меня не работает, – сказал Зунг.

– И у меня…

– У меня тоже, – ответил Гридин сразу всем. – Общий сбой, сейчас наладят.

Системные операторы словно дожидались его слов, чтобы поправить дела в лучшую сторону. И поправили так основательно, что присутствующие в салоне засветились зеленым светом, а всплывающие окна стали вываливать чуть ли не все их досье целиком. Я полюбовался на Дашу, вокруг рыжей головы которой сиял красивый изумрудный нимб, и полез в настройки. На расстоянии вытянутой руки я свою самую большую любовь в жизни от крюгеров и баскеров как-нибудь отличу без подсветки и подсказок. Даже Артема отличу. Хотя он-то на крюгера физиономией весьма похож.

На лету наши «вертушки» то и дело коротко постреливали из пулеметов.

– Птицеры, – пояснил Смит. – Беспилотники со всеми не справляются.

– И много тварей по округе разлетелось? – спросил Гридин. – Какие оценки?

– С учетом положения – самые утешающие. Птицеры едва встанут на крыло, тут же начинают охотиться. Конечно, на то, что поближе. То есть над городом. И с остальными мутантами так же. Отмечено множество случаев, когда мутант мог уйти сквозь дыру в оцеплении, но не уходил, а продолжал пожирать добычу или нападал на бойцов.

Я машинально запросил подробности на импланте. Все верно. Для наблюдаемых преобразований тела существам требуется очень и очень много пищевых ресурсов. При их недостатке явные хищники начинают есть траву и обгладывать кору с деревьев в парках. Даже землю едят. И все это более-менее успешно переваривают. В топке их чудовищного метаболизма сгорает почти что угодно, разница только в полезной отдаче. Травоядные при нехватке пищи, наоборот, пробуют добывать мясную. И быстро отращивают себе клыки, когти и остальное, потребное для нового образа жизни. Однако высочайшая приспособляемость имеет и свою оборотную сторону: все мутанты, включая бывших людей, плохо соображают в сколько-нибудь сложных ситуациях. Мозг и в спокойном состоянии потребляет слишком много энергии, – а при активном мышлении глотает ее ненасытно. И постоянно мутирующий организм вынужден на нем экономить…

Но про обстановку вокруг города ни слова. Не зря Гридин спросил. Видно, такого и в его вводной нет. А в наших даже общая обстановка в самом Киеве не обрисована. Составители вводных – большие противники пустого любопытства, ненужного для выполнения конкретных задач. Хочешь – сам делай выводы, пользуясь тем, что дали, или расспрашивай знающих людей. Если той самой энергии у тебя дофига и на мозг ее не жалко.