Андрей Буторин - Упавшие в Зону. В поисках выхода

– Блямс, – отвлек его от невеселых мыслей «богомол». – Блямс-блямс! – Он определенно хотел что-то сказать, но что именно – Плюх, конечно, понять не мог.

Блямс взмахнул лапой, показывая в ту сторону, откуда они с ним пришли в поселок «имперцев».

– Что? – посмотрел он на друга. – Хочешь к своим?

– Блямс-блямс-блямс! – заскакал на месте «богомол».

– Надеюсь, не навсегда?

– Блямс! – возмущенно подпрыгнул друг.

– Ну, сбегай тогда. Я в любом случае два дня выжду – вдруг Илона все-таки… Так что ты возвращайся, пока я не ушел. Одному мне будет плохо.

«Богомол» развернулся, собираясь умчаться, но Плюх остановил его:

– Ты вот что… Будь осторожен. И своим скажи, чтобы были осторожными. На них теперь будут охотиться все, кому не лень. Точнее, все, кто ничего не слышал о совести, кому все равно кого съесть – разумного или нет, лишь бы брюхо набить. Боюсь, и до каннибализма дойдет. А ты устрой там патрули какие-нибудь, караульных расставь не только возле селения, но и подальше, чтобы успеть, в случае чего, твоим друзьям убежать. Было бы куда… Слушай, а что если в Лазаревское?.. – разведчику только сейчас пришла в голову эта идея; сначала показалась безумной, но, подумав, он пришел к выводу, что в ней что-то есть. – Ведь с тобой там ничего не случилось, с ума ты не съехал, и в новобранцы тебя не призвали. Может, и с твоими сородичами будет так же? Не знаю, правда, чем вы там будете питаться… Но хотя бы пересидеть какое-то время, если совсем прижмет – и то дело. Имей в виду этот вариант. А теперь скачи, удачи! И передавай привет Фёдо… ну, всем, кто, как говорится, меня помнит.

– Блямс! – сказал зеленый друг и упрыгал. Плюху не оставалось ничего другого, как отправиться к вагону. На сей раз тот оказался пустым, выспавшиеся «имперцы» разошлись по своим делам.

Что делать дальше в течение ближайших двух дней, разведчик не знал. Если бы это было возможным, он бы с удовольствием их проспал, чтобы ни о чем не думать. Но Плюх не без оснований полагал, что на самом деле все будет наоборот: от невеселых размышлений он вряд ли вообще сумеет заснуть.

К обеду, который вскоре принесли – по просьбе Илоны, но не она, – Плюх даже не притронулся. И дело тут было не в обиде – просто кусок не лез в горло. Косморазведчику давно не было столь тошно. Даже тогда, когда понял, что очутился не на своей Земле и, похоже даже не в своей Вселенной, не было такого омерзительно-опустошающего чувства. Тогда имелась цель и существовала надежда. Теперь же он попросту не знал, что делать, а самое главное – зачем. Слова, сказанные Илоне о том, что он не может без нее жить, были не просто словами. Банальные, избитые, произнесенные людьми за тысячелетия истории миллионы раз, они казались сейчас разведчику сакральным откровением, разверзшейся перед ним пропастью губительной истины.

Жить стоило хотя бы ради увезенного с родной планеты Блямса, за которого Плюх нес личную ответственность, но сейчас, когда зеленый друг нашел своих сородичей, став, по сути, их предводителем, эта ответственность потеряла свою значимость. Теперь машечкианский «богомол» сам отвечал за своих подопечных, и, похоже, в помощи косморазведчика больше не нуждался. Если бы не одно недавно возникшее обстоятельство: прекратились поставки из мира ученых, в связи с чем местные «богомолы» стали объектом охоты. И чем меньше будет оставаться в Зоне пищи, тем активней станут охотники. И вряд ли они станут разбирать, темно- или ярко-зеленого цвета хитин у добычи, так что жизнь Блямса оказалась почти под такой же угрозой, что у его диких друзей. «Почти» – потому что какую-то часть времени «богомол» проводил в Новоромановске, где находился под защитой Илоны.

Теперь возникала дилемма: забирать зеленого друга с собой или оставить его здесь. С одной стороны, когда он под личным присмотром, на душе определенно спокойней. Но с другой – Плюх не тешил себя надеждой, что, покинув селение «имперцев», он и сам будет пребывать в безопасности. Скорее, наоборот. Да и отправится ли с ним Блямс? Отсюда он имеет постоянную возможность навещать своих подопечных. А уйдя с Плюхом, он ее тут же лишится. Не таскать же за собой всю орду гигантских псевдонасекомых? Хотя, почему бы и нет? Как минимум, это было бы дополнительной защитой для самого Плюха. Другое дело, захотят ли бродить с ним по Зоне они? Впрочем, Блямс наверняка их сумеет убедить. Если, конечно, сам с ним пойдет.

Плюх не заметил, как все же заснул. А разбудили его возбужденные голоса вернувшихся в вагон «постояльцев»: