Владимир Тимофеев - Три кварка (из 2012 в 1982)

– Может, милицию вызвать? – неожиданно пробормотал парень, задумчиво посмотрев на торцевую стену вагона. Туда, где виднелась кнопка экстренной связи с машинистом. Однако в ответ тут же получил два укоризненных взгляда. И от старика, и от девушки. Факт, что он сморозил что-то не то, юноша осознал, лишь обратив внимание на контейнер с гранатами:

– Понял, не дурак. Милиции нам тут только и не хватает.

– Вот-вот, – подтвердил Винарский, опускаясь на скамейку напротив девушки. – Звать тебя как, красавица?

– Жанна, – просто представилась та, укладывая «использованную» лимонку обратно в бикс. – Жанна Кленова. Я в семнадцатом ММУ учусь, на втором курсе.

И в этот момент на Евгения Захаровича накатило. Жаркой волной забытых воспоминаний. Воспоминаний о том, чего не было никогда. «Девушка с русой косою…». Старик покачнулся и прикрыл глаза, почувствовав неожиданно резкий укол в сердце. Совершенно случайно и неосознанно нанесенный невинной фразой сидящей напротив. Фразой, до глубины души потрясшей пожилого бойца. «Лейтенант… Кленова. Лена. Леночка… Леся…»

– Что с вами? С сердцем нехорошо? – раздался взволнованный голос, и через несколько секунд в нос шибанул противный запах нашатыря.

– Может, валидолу? – неуверенно пробормотал рядом другой голос, мужской.

Открыв глаза, Евгений Захарович поморщился от аммиачного духа и, отстранив от носа пузырек с раствором, хрипло проговорил:

– Не надо. Я в порядке.

– Нет, надо, – не согласилась склонившаяся над ним девушка, вскрывая блистер с таблетками. Воспротивиться ей Винарский не смог. Сделав вид, что засовывает горошину под язык, он откинулся на спинку сиденья и грустно посмотрел на своего ангела-хранителя. Да, это действительно была она. Конечно, не совсем та, что во сне. И без берета. Но – эта коса, эти широко распахнутые глаза, это сострадание во взгляде и… нежность. Готовность дарить любовь тому единственному и достойному, кто пойдет с ней по жизни. Вместе и навсегда. До конца.

«Эх, где ж ты раньше была? – тоскливо подумал бывший танкист, глядя на «девушку своей мечты». – Да, жаль, что нельзя скинуть лет сорок, чтобы…». Насчет себя Евгений Захарович не обольщался, годы уже взяли свое и поздно теперь думать о том, что ушло вместе с молодостью. С молодостью и желанием жить без оглядки на прошлое, без боязни упустить мимолетное счастье.

«Ну что ж, пусть повезет другому. Тому, кто и впрямь достоин. Сегодня», – повернувшись к сидящему рядом парню, Винарский весело подмигнул ему, указывая глазами на девушку. Тот понятливо наклонил голову, пряча под носом улыбку.

Электричка тем временем начала притормаживать, приближаясь к платформе «Лианозово», конечной точке маршрута Винарского. Остановка на станции «Бескудниково» прошла почти незамеченной, поскольку в вагон никто не входил, а трое «бойцов» были настолько «увлечены» схваткой с бандитами, что попросту не обратили внимания на медленно проплывающие за окнами станционные фонари, ограду и лестницы путевого моста.

– Пора мне, ребятки. Приехал, – произнес Евгений Захарович, поднимаясь. Опершись на трость, он еще раз глянул на девушку и на всякий случай поинтересовался:

– Ехать-то далеко? А то ведь неровен час, нарвешься опять на каких-нибудь оглоедов.

– Близко, – ответила Жанна. – Я в Долгопрудном живу.

– Я провожу, – тут же вскинулся парень. – Мне тоже там выходить.

– А не забоишься? – лукаво улыбнулась девушка. – Там ведь через психбольницу придется идти.

– Ерунда, – отмахнулся новоиспеченный кавалер. – Я на физтехе учусь, а мы там все немножечко… э-э… с прибабахом. Меня, кстати, Андрей зовут. Андрей Фомин.

– А-а, ну тогда другое дело, – насмешливо протянула красавица, присаживаясь рядом с парнем и по-хозяйски беря его под руку.

– Ну вот и славно, – подытожил танкист, посмеиваясь в душе над раздувшимся от собственной значимости студентом. – А я… пойду я, ребятки. Пойду.

– До свидания, – хором ответили молодые люди, прощаясь со старым солдатом. А он… он лишь рукой махнул, разворачиваясь к тамбуру, смахивая с лица предательскую слезу. Грустно вздыхая, понимая, что опоздал. И упустил свой шанс. Нет, не сейчас, а гораздо раньше, четыре десятилетия назад, в 42-м. Забыв то, чего не было. То, что осталось только в мечтах. Во сне, так и не ставшем явью.

Воскресенье. 19 сентября 1982 г.

До общежития я добрался в полтретьего ночи. Наружные двери, ясен пень, оказались закрыты. Нет, в принципе, можно было бы и постучать, попинать их минут двадцать ногами, дожидаясь, пока заспанная вахтерша не откроет замок и не выскажет все, что думает о шляющихся по ночам идиотах.